Наместник поднял голову.
— Клянусь Молотом Уоланта! Как мало мы знаем о нашей Асте! — он дружески улыбнулся аргенету. — Если бы не мой долг перед ситангом, я присоединился бы к тебе, светлорожденный. Покажи, куда бы ты желал направиться?
— Вверх по реке Обманов, потом пешком — до границ Тонгора и, если позволят боги, достичь его столицы, Тангра.
— Тонгор? — изумился Наместник. — Смело. Не будь ты аргенет Империи, я сказал бы: глупо! — Чуть наклонив голову, он испытующе посмотрел на Эака. — Зачем тебе Тангр?
— Моего желания довольно! — сказал армэн и гордо посмотрел на конгая. — Никто из сынов Короната не преступал границ Тонгора. Это вызов моей чести. Я сделаю это!
— Сказано хорошо, — пробормотал Наместник. — Но хорошо ли — для ситанга?
— У меня нет врагов в Конге! — сказал аргенет.
— Вот тут ты ошибаешься, светлейший Эак! — с удовольствием заметил Наместник. — Конг, конечно, давно не воюет с Коронатом. Но только глупец сказал бы, что мы — друзья. У тебя множество врагов, светлорожденный. И первый из них — отважный Саннон.
— Саннон? — искренне удивился аргенет.
Наместник кивнул.
— Ты оскорбил его. В присутствии подначальных. Если он не велел изрубить тебя, то лишь потому, что я приказал пригласить гостя из Короната ко мне. Пригласить! Без принуждения! Саннон — сильный враг. Особенно для того, у кого нет покровителей. Учти: эскадра твоего дяди (Эак поднял брови) далеко, а солдаты Начальника Гавани повинуются ему беспрекословно. Он неважный политик, но отличный командир. Кстати, о твоей прогулке мне тоже доложено. Знай, светлорожденный: в Конге ты не Эак аргенет ар-Нетон и так далее. Ты — чужеземец.
— Угроза, светлейший?
— Отнюдь. Ты же мой гость. Но милость ситанга стоит многого.
— Мне есть чем заплатить.
— Есть! — наместник хрюкнул, что должно было означать смех. — Не золото. Идем, светлорожденный!
Высоко держа лампу, слуга шагал впереди. За ним мягко ступал Наместник. Эак решил, что он далеко не так стар, как кажется на первый взгляд. Морщинистое личико, голый череп, но мускулы крепкого мужчины. И блеклые рыбьи глаза… он должен был бы производить отталкивающее впечатление, но непонятно почему вызывал симпатию. Магия? Внутреннее сродство? У него, светлорожденного Эака, и конгского старика властелинчика? Чушь!
Два тага бежали по обе стороны Эака. Второй слуга — сзади. Миновав бессчетное количество комнат, они оказались у запертой двери. Рядом с ней кто-то сидел. Таги заскулили.
— Молчать! — цыкнул на них Наместник.
Сидевший поднялся, и мышцы Эака напряглись:
«Магрут!»[15]
— Рога Тора! — прошептал аргенет, и рука его невольно потянулась к мечу.
Огромный магрут, не уступающий ростом Нилу Биоркиту. Уродливая голова с кожистым гребнем. Один глаз — карий, другой — белесый. Нос — две дыры, из-под раздвоенной верхней губы — четыре длинных резца. Шея, плечи, руки от локтей покрыты чем-то вроде тусклой чешуи. На груди — багровый нарост, а сама грудь — две плиты мышц над толстым пятнистым брюхом. Острый, как у животного, пенис и беспалые ступни с кривыми когтями.
— Прочь! — бросил Наместник, и магрут отскочил в сторону.
Когда они проходили мимо, Эак посмотрел в упор на ужасную морду монстра. Тот следил за Наместником. Кончик красного языка свешивался на подбородок.
Еще одна дверь. Слуги остались снаружи, а Наместник с Эаком и тагами вошли в ярко освещенную комнату. Резные панели теплого желтого цвета, лепной плафон, из которого выглядывал замысловатый светильник. В центре — шестиугольный бассейн с мраморными колоннами по углам.
А в нем — освещенная «шарами» на вершинах колонн спящая девушка.
Совершенно нагая, золотистокожая, с плавающими вокруг головы волосами. Сначала она показалась Эаку не старше четырнадцати иров, но потом он вспомнил, что у конгаек волосы на теле не растут.
— Подойди, светлорожденный, — сказал Наместник. — Оцени, как она прекрасна!
Эак подошел к краю бассейна и вдруг обратил внимание на руку спящей. Наклонившись, он присмотрелся… Четыре. Четыре длинных, гибких, с перламутровыми ногтями пальца. Фэйра!