Постановил: гр. Саукке Б. А. привлечь в качестве обвиняемого пост.ст. 58- 1а 58-7. 58-11 УК. мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей во внутренней тюрьме.
Ст. следователь следственной части /Либенсон/. Настоящее постановление мне объявлено 14 января 1939 г.
Подпись обвиняемого /Саукке/
Из протокола допроса от 15.01 39 г.:
– ВОПРОС В какой антисоветской-вредительской организации Вы состояли?
ОТВЕТ. В антисоветской-вредительской организации не состоял-
Следователь зачитывает показания Енгибаряна
– ОБВИНЯЕМЫЙ Не представляю откуда Енгибарян знает о моей причастности к антисоветской организации Он оговаривает меня.
Неожиданно ответы обвиняемого меняются на прямо противоположные тому, что он показывал ранее К сожалению. отсутствие в деле всех протоколов допросов не дает возможности проследить, как протекала такая удивительная метаморфоза.
В начале февраля 1939 г. арестованный «осознает», что дальнейшее запирательство бесполезно, и пишет многостраничное заявление на имя наркома Берии. В нем подробно рассказывается как о процессе грехопадения, так и о конкретно проводимой вредительской работе.
На дальнейших допросах у следователя с подсудимым уже никаких трудностей не возникает. Из протокола допроса от 17.02.39 г.:
– Начало моей измены интересам СССР относится к 1929 г. В кабинете у Петлякова он много рассказал о существовании большой и широкой антисоветской организации в которую входят крупные работники промышленности и значительное количество руководящих работников ЦАГИ Я дал согласив Потлякову войти в состав зтой организации Говоря о конечной цели антисоветской организации. Петляков рассказал, что они стоят за свержение советского строя и установления в России фашистской диктатуры Туполева он назвал тогда, как руководителя антисоветской вредительской организации в авиационной промышленности.
Во время допроса, состоявшегося 5 марта 1939 г.. следователь следственной части НКВД СССР младший лейтенант госбезопасности Пастельняк потребовал от Саукке полного покаяния. Саукке признал себя виновным в том. что:
Затягивал проектирование по крыльям опытных самолетов ТБ 4. ТБ-6, АНТ-20. АНТ-40. ТБ-7
Арестант Борис Андреевич Саукке. Бутырская тюрьма. 29 декабря 1938 г.
Ордер на арест, подписанный Л П Берия, датирован 30-м декабря
Проектирование вел таким образом, чтобы оно:
– задерживало поставку этих опытных машин;
– затягивало проведение летных испытаний;
– затрудняло освоение заводами серии по строительству АНТ-20, АНТ-40 и ТБ-7;
– срывало срок сдачи чертежей в серию по этим машинам.
Все это делалось, как признался Саукке, по заданиям Петлякова – одного из руководителей антисоветской вредительской организации.
Свинцовые, тяжелые страницы дела несут в себе потрясающую нравственную коллизию. С одной стороны Система, не связывающая себя ни с какими критериями права и морали. С другой – оболганные, часто больные, избиваемые и униженные узники. А начинается все чуть ли не по- домашнему.
В допросном листе следователь пишет фамилию, имя, отчество допрашиваемого. Ставит не только дату, но и отмечает время начала и конца «работы». Затем, с указанием порядкового номера он записывает свой вопрос. Да ведь как вежливо – обращение «Вы» во многих допросах пишется с большой буквы. Он же – следователь – записывает сразу после вопроса ответ арестованного. Под каждым ответом арестант расписывается. Если какое-то слово зачеркивается, то об этом делается особая запись, снова скрепленная подписью допрашиваемого. В конце допроса еще одна подпись арестанта, свидетельствующая о том, что все с его слов записано правильно. Затем должность следователя и его факсимиле. И все в ажуре, и так аккуратно- аккуратно, чистенько и мило. И не виснет в воздухе с пожелтевших страниц омерзительный мат следователя, и не видно на них пятен крови от разбитых лиц арестантов. И так трудно узнать правду, правду о том, что же тогда происходило на самом деле в этих глухих, без окон, кабинетах. Уже освобожденные, бывшие арестанты – они молчали. С них взяли подписку о неразглашении тайны; они привыкли к дисциплине и не забывали о возможном рецидиве. И только через много, много лет трое рассказали малую толику того, что было тогда с каждым из них. Туполева заставляли долгими часами стоять. Озерову, сидящему перед следователем на стуле, приказывали: «Встать-сесть, встать-сесть». И бывший начальник отдела прочности авиационных конструкций ЦАГИ вскакивал и садился. Во время одной из команд «сесть» охранник ловко убрал стул. Подсудимый, рослый и грузный, тяжело рухнул на пол, разбив голову до крови. Допрос продолжался. Разбитая голова должна была способствовать улучшению памяти. Саукке после освобождения перестал носить усы. Они напоминали о паучьих пальцах следователя, вцеплявшихся в них. Увы, этого и многого другого протоколы допросов разных «дел» не отражают. У «врагов народа» выбор был до смешного мал: либо «вспомнить» о своей антисоветской вредительской деятельности, либо быть забитым, замордованным и уничтоженным.
Именно такая участь ожидала Р.Л.Муклевича (1890- 1938). Участник двух революций и штурма Зимнего, он в 1926 г. был назначен начальником ВМС СССР. Вместе с Туполевым участвовал в испытаниях катера «Первенец». Арестованный Системой и не признавшийся в том, чего не совершал, он был на допросах искалечен, затем расстрелян. Через много лет реабилитирован и внесен в БСЭ, но без эпитафии.
Как уже говорилось, знакомство с «делами» других осужденных было исключено. Но это не имело существенного значения, ибо сценарий их был един. Поэтому нет сомнения, что специалист по моторам К В.Минкнер сообщал о своем «вредительстве» в моторном хозяйстве этих машин; один из лучших знатоков самолетного вооружения А.В.Надашкевич (сидевший, кстати, уже по второму кругу) «сознавался» о постановке негодного вооружения. И т.д., и т.п.
В деле № 21695 имеется протокол осмотра архивно- следственного дела № 975529 по обвинению В.М.Петлякова. Из него можно узнать, что Владимира Михайловича арестовали 29 октября 1937 г. Первого ноября он пишет заявление на имя Берии с подробным рассказом о своих преступлениях. В нем сказано, что начиная с 1932 г. он совместно с Туполевым, Озеровым и Архангельским проводил вредительскую работу в самолетостроении. Но с 9 января 1939 г. Петляков подает 5 заявлений, в которых не признает себя виновным и просит о пересмотре дела. Ответов не было.
Чрезвычайно тяжелы страницы из протокола осмотра архивно-следственного дела № 977529 по обвинению А.Н.Туполева. Арестованный 21 октября 1937 г., Андрей Николаевич на допросе 28 октября «сознался» в том, что из числа работников ЦАГИ создал антисоветскую группу, которая в первые годы Советской власти занималась саботажем и впоследствии объединилась во вражескую организацию и приступила к проведению вредительской работы. На допросе от 4 декабря 1937 г. Туполев уже показал, что он повинен в срыве перелета Леваневского через Северный полюс в Америку в 1935 г. и в гибели Леваневского в 1937 г., когда он предпринял вторичную попытку совершить такой перелет. Непонятно, на какой, на чей уровень мышления рассчитывала Система, заставляя Туполева, Петлякова и других писать подобную ахинею. Увы, нет разумного ответа на этот вопрос.
Попробуем объяснить, каким образом в дело № 21695 попали некоторые материалы из других «дел». По всей видимости, произошло это вот из-за чего. После смерти вождя и казни нескольких обер-палачей Система решила вернуться к «делам» бывших «врагов народа», отпущенных на свободу, но все еще не оправданных. Но ей не доставало мужества честно признаться в полном беззаконии содеянного. Вместо этого решено было найти в «делах» юридические несоответствия. Для этого пришлось их сопоставлять и частично вводить в основное дело фрагменты из других, чтобы показать их несостоятельность. После того как это сделали, появились формулировки типа «неподтвердившихся фактов» или «вновь открывшихся обстоятельств». Все это, конечно, словесная чепуха, ибо ни раньше, ни теперь не надо быть шибко грамотным юристом, чтобы не понять, что все «дела» были шиты белыми нитками.