При подготовке к Берлинской операции части корпуса (все имели на вооружении самолеты Пе-2) базировались на двух отбитых у немцев аэродромах: у г. Заган (сейчас — Жагань, в Польше) и Шпроттау (Шпротава). Непосредственно перед операцией на аэродром Шпроттау передислоцировался и штаб корпуса.
1* Полбин Иван Семенович (1905–1945 гг.), дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации, разработал и внедрил в практику боевых действий групповой удар бомбардировщиков с пикирования («вертушка»),
2* После войны я встречался с Орловым, но из разговора с ним так и не получил полной ясности, как же погиб Полбин. Орлов попал в плен, потом в советские лагеря. Я уверен, что и штурман Полбина остался жив (присылал мне записку), но пропал в лагерях уже после войны.
3* Глуздовский Владимир Алексеевич (1903–1967 гг.), ген. — лейтенант, в ВОВ командовал 31, 7 и 6А.
Совещание руководящего состава 2ВА по подготовке Берлинской операции. Камезе, март 1945 г. Д.Никишин с планшетом стоит справа после «боя» с Ме-109
Маршал бронетанковых войск Рыбалко и командир 6 ГБАК Д.Никишин рассматривают результаты обстрела немцами из противотанковых орудий командного пункта авиакорпуса. Берлин, апрель 1945 г.
Наша Любимая «пешка». Аэродром Асперн
6-й бомбардировочный авиакорпус действовал в составе 2-й ВА на 1-м Украинском фронте. Войска этого фронта штурмовали город южнее 1-го Белорусского. В последних числах апреля я на своем КП, находившемся уже почти в центре Берлина в огромном здании компании «Телефункен», по поручению Красовского руководил действиями всей 2-й ВА. На земле шли упорные бои за каждый квартал города, и наши бомбардировщики наносили удары по узлам обороны немцев, обеспечивая продвижение танкистов. Доклады о ходе операции непрерывно шли прямо к Сталину. В Берлинской операции 1-я Гвардейская танковая армия генерала Катукова наступала на направлении главного удара 1-го Белорусского фронта, которым командовал Г. К. Жуков.
В какой-то момент танки Катукова уперлись в крупное здание, оказались в тупике, попали под огонь «фаустников» и остановились. Жуков потребовал от Катукова объяснить, в чем дело. Тот почему-то скрыл настоящую причину и заявил, что по его танкам нанесли удар наши бомбардировщики. Жуков — к командующему 16-й ВА С. И. Руденко, но Сергей Игнатьевич доложил, что его бомбардировочный корпус в указанное Катуковым время дозаправлялся на аэродромах, и высказал предположение, что это могли быть бомбардировщики 2-й ВА.
Удар по своим войскам — всегда большое ЧП, а в тех условиях — особенно. Жуков тут же связался по ВЧ с Командующим 1-м Украинским фронтом Коневым и резко выговорил ему:
— Наведи порядок в своей воздушной армии. Она отбомбилась по Катукову. Кто у тебя бомбит?
— Никишин.
Д.Никишин (второй справа) у самолета Ту-2. Аэродром под Веной, 1945 г.
Гараж С.А.Красовского в Дрездене
Зайцев, Красовский, Пронин и Никишин. Дрезден, 1945 г.
По поручению Конева на мой КП позвонил командующий 2-й ВА С. А. Красовский с вопросом, в чем дело, почему бомбим свои войска. Я объяснил, что этого не может быть. Красовский передал мой ответ Коневу, но тот не поверил и выслал ко мне для расследования человек восемь, включая военного прокурора, полковника из СМЕРШа, генерала — штурмана 2-ВА. Причем было понятно, что в моей вине никто уже и не сомневается. Вижу — дело плохо, позвонил начальнику штаба корпуса в Шпроттау и потребовал немедленно доставить все аэрофотоснимки с наших бомбардировщиков, наносивших в тот день удары по целям в Берлине. Вскоре на площадь рядом с КП сел на По-2 штурман авиакорпуса Ромашов, привез еще мокрые фотоснимки, и их тут же разложили на большом столе в зале па третьем этаже. Спустя короткое время мой адъютант Масюк доложил, что приехала группа на двух «Виллисах». Они пришли наверх, и прокурор с порога поднял крик. Мне с трудом удалось утихомирить его, разъяснить, как организовано управление авиацией над Берлином. Затем мы спустились на третий этаж и по фотоснимкам, плановым таблицам, зафиксированным позывным, времени подхода экипажей, нанесения удара по целям и возвращения на свои аэродромы я убедительно доказал, что мы не могли бомбить Катукова. Прокурор даже вспотел, поняв всю безосновательность своих обвинений, потом позвонил Коневу:
— 2-я воздушная армия участия в нанесении удара по танкам Катукова не принимала.
Все это разбирательство происходило под непрерывным обстрелом, в разгар штурма Берлина, продолжалась боевая работа нашей авиации. В конце концов, я накормил проверяющих обедом, с тем они и уехали в штаб фронта. Вопрос закрыли, однако Жуков этого случая с Катуковым не забыл. Как известно, Георгий Константинович очень ценил его, но все же отказался представить к третьей Звезде Героя за взятие Берлина, что позже мне подтвердил и маршал С. Руденко.
После завершения Берлинской операции с 3 мая моему корпусу поставили задачу наносить удары в районе Мельник западнее Праги по отступавшей лесами на запад группировке. Существовала опасность, что они войдут в Прагу, и требовалось этому воспрепятствовать. Ночью 9 мая в штабном автобусе Жадова мы разрабатывали план операции по уничтожению отступавших немцев, когда поднялась бешеная стрельба — это пришло известие о капитуляции Германии.
В начале июля 1945 года корпус перебазировался в Австрию.
К званию Героя Советского Союза Красовский представлял меня трижды: два раза во время войны и один раз уже после Победы. Но документы на представление так и не утвердили — у меня с руководящими военными политработниками отношения были далеко не лучшие. Приведу только один пример: вскоре после окончания войны уже из Австрии меня вызвал в Москву Новиков. Я на своем «Бостоне» сел на Центральном аэродроме, приехал в 23-й дом. Еще на лестнице ко мне кто-то подошел и пригласил к Члену Военного совета ВВС Шиманову — тот уже узнал о моем прибытии. Шиманова в свое время назначили в ВВС из ЦК, чтобы он получил звание «генерал-полковник». Увидев меня, он сразу спросил:
— Трофеи привез?
— Какие трофеи? — опешил я. — Я что, трофейная команда?
Короче говоря, мы с ним повздорили, и возмущенный до предела я ушел к Новикову. Тот, узнав причину моего возмущения, успокоил:
— Не удивляйся, ему все трофеи привозят, вот он и привык.
Пока одни рисковали жизнью на фронтах, другие обзаводились дачами и барахлом, теряли всякую совесть…
Вызов меня в Москву, о котором я уже упомянул, был связан с подготовкой к войне с Японией… Однако, попасть на Дальний Восток тогда мне было не суждено, и я вернулся в Австрию.
Австрия. Открытие музея 2-ой 8А в 1946 г.
Парад частей 6-го Гв. БАК принимает маршал И.Конев. Асперн (Австрия), июль 1945 г.
1948 год. Командир 7-го Бомбардировочного Хинганского авиационного корпуса 9-й ВА Приморского ВО. Дальний. Северо-Восточный Китай
Вскоре после завершения войны на Дальнем Востоке, весной 1946 года советские войска стали покидать территорию Северо-Восточного Китая. По советско-китайскому договору 1945 года в южной части Ляодунского полуострова осталась в совместном пользовании на 30 лет Военно- морская база Порт-Артур, небольшие советские гарнизоны сохранялись вдоль линии КВЖД. Статус советских войск предусматривал их полное невмешательство во внутренние дела Китая…