Фото из архива автора.
Продолжение следует.
ИМЕНА АВИАЦИИ
Как часто, работая над той, или иной статьей, мы сетуем, что архивы не сохранили для потомков подробностей былых сражений: документы – или сожжены при отступлении, или пропали при многочисленных бомбардировках авиации противника, и т.д. Что-то пытаемся восстановить по косвенным данным и воспоминаниям тех очевидцев, с которыми, предприняв многие и многие усилия, все же устанавливаем связь… И думаем: неужели четыре десятилетия послевоенного времени – это и в самом деле период, когда были бездарно упущены все возможности для создания правдивых трудов по истории Великой Отечественной войны ?
Приступая к розыску места захоронения своего брата Вячеслава Ионова, погибшего в первые дни войны, Евгений Иванович Ионов вряд ли представлял, к чему это приведет. Наверняка он ж предполагал, что установление судьбы одного человека выльется в установление судьбы целой бомбардировочной дивизии. Боевой путь 62-й БАД, с первых дней войны сдерживавшей продвижение врага по украинской земле, оборонявшей Киев – и забытой в послевоенное время, не оставил Е.И. Ионова равнодушным. В итоге он не только восстановил историю этого авиасоединения – он установил судьбу КАЖДОГО, кто служил когда-либо в дивизии на протяжении 1940-41 гг. – будь то летчик или солдат Б АО. И не только установил – спустя десятилетия после того, как 62-я БАД прекратила существование, Е.И.Ионов восстановил связи между всеми (!) авиаторами, воевавшими в ее составе – независимо от того, где они жили после войны: на Дальнем Востоке или в Западной Украине. И ж просто восстановил – по его инициативе стали проводиться встречи ветеранов 221-го ББАП и 62-й БАД. Люди, утратившие в круговерти войны связь между собой, вновь увидели друг друга. И Евгения Ивановича они воспринимали не иначе, как того самого Ионова, вылетавшего вместе с ними на Су-2 бомбить врага – хотя Е.И.Ионов и воевал в составе АДД…
Переписка, которую вел Е.И.Ионов, впечатляет. Ветеранов, с которыми он поддердживал контакты, работая над восстановлением истории 62-й БАД и входивших в ее состав полков – более ста человек. Опрашивая их, Евгений Иванович настойчиво искал ответы на интересовавшие его вопросы -ив конце концов память пожилых людей по крупицам начинала восстанавливать забытое, казалось бы, навеки… Собранные им свидетельства о первых неделях войны – бесценны, в наши дни подобную работу сделать будет уже невозможно. К сожалению, когда планы Е.И.Ионова почти уже осуществились – собранный материал мог уже быть обобщен и издан в виде книги, в обществе нашем вдруг стало модным иронично взирать на славную историю государства под названием СССР. На наше счастье, Е.И.Ионов ж опустил руки, не раздал собранный гигантский материал по частям всем желающим, а сохранил его в целости, и по мере возможности дополнял. Полагаем, что наилучшим памятником этому замечательному человеку, сделавшему бесценный вклад в сохранение нашей Истории, станет публикация собранного им материала.
Воспоминания штурмана о первых днях войны
Ефим Ефимович ДОНСКОЙ
Материал подготовил Евгений Иванович Ионов Редакционная обработка – Владимира Раткина
Ефим Донской 17 апреля 1946 г. Германия, Берлин
В 94 БАП я прибыл 15 мая 1940 года из Коростеня, после возвращения с Карельского перешейка, где участвовал в боях на самолетах Р-5 в составе 41 РАЭ. Наша РАЭ оперативно подчинялась 15-му СК, который дислоцировался в то время в районе Коростеня, а затем убыл на фронт. Я представился в 94 АП полковнику Николаеву и был направлен в 4-ю АЭ, командиром которой был ст.л-т Семенчук. Командир эскадрильи назначил меня штурманом экипажа к летчику Сенагину Ивану.
Вечером 21 июня до 60 % личного состава полка из лагерей убыли к семьям в гарнизон. /…/ Вой сирены в гарнизоне 22 июня раздался около 4-х часов утра. Когда я посмотрел с 3-го этажа в окно, около 10 грузовых машин с лавочками в кузове стояли на шоссе у наших домов. По мере заполнения передней машины личным составом она сразу убывала в лагерь Фосня. В 4.40 командир 4 АЭ докладывал командиру АП о готовности эскадрильи.
В течение 30-40 минут нами был замечен пролет на большой высоте (7-8 тысяч метров) 2-3 самолетов-одиночек (потом стало известно – разведчики противника). В седьмом часу заметили приближение с запада к нашему гарнизону на высоте 700-800 метров 9 самолетов Дорнье-217 1*. Бомбы рвались в районе продовольственных и вещевых складов и штаба авиадивизии, где стоял один самолет СБ зам.командира АД, который вскоре загорелся. Ответный огонь по этим самолетам не наблюдался. 3-4 самолета До-217 развернулись влево в сторону бомбохранилищ, а остальные, заметив наши самолеты южнее 4 км аэродрома у с. Фосня, развернулись вправо и начали приближаться. /…/ Высота у До-217 была 150- 200 метров. Не долетев до самолетов и трехсот метров, они были встречены огнем из турельных пулеметов стрелков, а в некоторых случаях и штурманов. Ни один самолет противника не был допущен к стоянкам. Один До-217 был подбит и произвел посадку западнее 3 км г. Овруч. Экипаж 4 человека был пленен и отправлен к командиру АД на допрос. Если до этого по причине поврежденной связи мы не знали о начале войны, то теперь все прояснилось. Все это время мы не покидали самолетов, были в кабинах.
Когда наши семьи в 12 часов узнали о войне, все хлынули напрямик через речку и луг к нашему полевому аэродрому. Поток разноцветной одежды на зеленом фоне луга все время увеличивался и приближался. Нам из кабин хорошо было видно эту картину. Потом поняли, что бегут к нам жены, наши семьи. Если одни себя сдерживали, то другие без удержу плакали. Жены по цвету и номеру на хвосте самолета быстро находили своих мужей. Вот и моя подбежала к голубой восьмерке. На лице и тревога, и радость, что еще живой и невредимый. Первые слова, что она сказала: «Вот я принесла тебе килограмм шоколадных конфет». Я, пересыпая разговор шуткой, показываю на ящик под сиденьем с аварийным запасом шоколада.
Получили команду на обед. Идем с женами в столовую. Но в дело идет один только компот. До 18.00 мы были вместе. В 18.00 пять экипажей с других эскадрилий и наш получили задачу: выяснить наземную обстановку в районе Грубешов. Нам /…/ с Сенагиным приказывают на обратном пути произвести посадку на полевом аэродроме 52 АП в районе оз. Корма (48 км зап. г. Овруч) и доложить разведданные.
Я из кабины показываю жене рукой, куда следует отойти, чтобы не обдало ее пылью от воздушных винтов. /…/ Выруливаем от стоянки на 20-25 метров и сходу идем на взлет. До Грубешова 330 км, полет длится около часа. Видно много очагов пожара и разрывов снарядов на нашей стороне и на стороне противника. На цель заходим со стороны заходящего солнца. Колонна танков от реки Буг через город тянулась по дороге на запад километров 15-17 сплошной цепочкой. Танков насчитывалось более 300. Зенитная артиллерия открыла по нашим самолетам заградительный огонь. Мы бомбим танки с высоты 700-600 метров и снижаемся до 100-50 метров от дороги для штурмовки. После перелета Буга радист докладывает: осколком изуродован патронный ящик, пулемет заклинило. В кабине Сенагина осколком помят алюминиевый угольник, обрамляющий лобовое стекло. Слышна значительная тряска левого двигателя. Нашу пятерку мы уже не видели – они ушли вперед. Выходим на полевую площадку 52 АП. Самолеты замаскированы хорошо. На песчаный грунт производим посадку. Нам показывают куда зарулить. Пока шли на КП, уже сгустились сумерки. Доклад принял командир 52 АП и начальник штаба 2*. Получили разрешение улетать. Взлетаем в темноте. Посадку у себя на аэродроме произвели без стартовых огней и прожектора. По телефону доложили оперативному дежурному. Нами никто больше не интересовался. В 30 метрах за самолетами – отрыта зигзагообразная щель. Мы туда прыгнули и через минуту заснули как убитые. Утром нас разбудил техник самолета Бычков и доложил, что вмятина на одной лопасти винта выправлена, тряски двигателя нет, патронный ящик радиста заменен.