Выбирать тип силовой установки не пришлось – АИ-25 был единственным ТРД, подходящим по весу и габаритам. В качестве ВСУ предусматривалось использование ТРД АИ-9, который при работе на оперативных точках мог демонтироваться и использоваться с земли, чтобы увеличить максимальную загрузку. Поставка двигателей была возложена на Запорожье.
1* Если точнее, то эти аванпроекты поступили с Таганрогского машиностроительного завода, как официально называлось тогда ОКБ, поскольку к тому времени Г.М. Вернее уже три года им не руководил, а название «ТАНТК имени Г.М. Бериова» появится только в 1989 г.
Lala-1 в полете и на земле. (аИР)
Тем временем в Польше приступили к постройке экспериментальных образцов. 10 февраля 19/2 года пилот-испытатель А. Абламович впервые поднял в воздух летающую лабораторию с ласковым именем ЛЯЛЯ-1 (lаlа-1 – latajace laboratorium) 2* , построенную под руководством Анжея Фрыдрыхевича. У обычного Ан-2 (с/н 1G 128-22) срезали хвостовую часть по самую бипланную коробку и разместили в фюзеляже АН-25 с баком на 400 литров керосина. Сзади приладили ферменную конструкцию с двухкилевым оперением. Так как хвостовая часть отсутствовала, экипаж попадал в кабину через фонарь, выполненный по образцу Ан-2М. Воздухозаборники АИ-25 начинались сразу за кабиной. 26 апреля самолет впервые совершил полет с работающим ТРД при отключенном поршневом. На нем проверяли возможность распыления удобрений и ядохимикатов с реактивной машины и начинали отработку новых образцов СХА.
Для отработки СХА на заводе в Мелеце, который в связи с предстоящим серийным производством подвергся масштабной реконструкции, были построены специальные комплексные стенды. Самолет предстояло оснастить принципиально новой системой распыления рабочих веществ. Для новой машины предусмотрели четыре типа СХА. До этого на Ан-2 применялся гравитационный метод: рабочие вещества под воздействием силы тяжести и поощряемые к этому приводимой от ветряка мешалкой, сыпались вниз и выводились наружу через «штаны» – распылитель РТШ-1 Б, в плане похожий на этот предмет одежды. Химикаты тремя струями рассеивались в спутной струе самолета и оседали на землю. Подобный вариант с двумя парами «штанов» здесь предусматривался, если с новым методом возникнут затруднения. Основной вариант распыления сыпучих химикатов предусматривал рассев с помощью пневматики – весьма модную в те годы идею. В ноябре 1969 года на III конференции стран – членов СЭВ по сельскохозяйственной авиации был зачитан доклад варшавского Института авиации на эту тему.
В нижнем крыле самолета был проложен пневмотранспорт – этакий химикатопровод, по которому сухие вещества из химбаков, подгоняемые отбираемым от двигателя воздухом (принцип аэрации), должны были идти наружу значительно резвее. В предварительном варианте СХА предусматривалось два выхода у законцовок нижнего крыла. Размещение пневмотранспорта внутри крыла обещало снизить аэродинамическое сопротивление. В СССР попытались совместить такую систему с центробежным разбрасывателем, рабочее колесо которого было бы на манер лопастного насоса частично погружено в трубопровод. В Рижском институте инженеров гражданской авиации в 1974 году было произведено теоретическое исследование возможностей такой системы, но продолжения оно не подучило. Зато теми же авторами была усовершенствована схема СХА – от идущей к торцу крыла трубы предусматривался отвод еще одной под острым углом, которая выходила бы в середине консоли нижнего крыла. Это позволило бы обеспечить более равномерное накрытие обрабатываемой полосы.
При создании жидкостной аппаратуры также были предусмотрены новые решения. На Ан-2 во время таких работ устанавливалось насосное оборудование и штанги-опрыскиватели, размер капель на которых регулировался жиклерами. Применялись и вращающиеся распылители, приводимые в движение набегающим потоком. Для мелкокапельного опрыскивания на новом самолете применили шесть вращающихся опрыскивателей, приводимых от пневмотурбины с отбором воздуха от двигателя. Жидкостные трубопроводы также размещались внутри нижнего крыла, а трубы для подачи воздуха ввиду его высокой температуры – снаружи. Скорость вращения должна была варьироваться от 2 до 10 тысяч оборотов в минуту. Во всех вариантах, кроме сухого, в химбаках предусматривалась шнековидные мешалки. вращаемые электродвигателями. Решение специализировать жидкостную аппаратуру обещало сократить необходимое для переоборудования самолета время и. вместо перерегулировки жиклеров надо было просто заменять комплект аппаратуры. По техническим требованиям замена должна была занимать три человеко-часа.
Тем временем конструкторский коллектив под руководством Казимежа Гоцилы приступил к проектированию М-15 (мелецкий пятнадцатый). ОКБ Р.А. Измайлова отправило в Мелец около 150 специалистов, к которым присоединились сотрудники ОКБ Бериева. Сам конструктор был назначен главным консультантом от МАП СССР, а в Арсеньеве его подменил B.C. Зенченко. Самолет получил имя «Belphegor» (Бельфегор – известный по появившемуся в 70-е годы сериалу «Призрак онеры» коллега Мефистофеля, Люцифера и Вельзевула, вообще-то олицетворяющий… лень) 3* . В СССР оно было мало кому известно. В дальнейшем в ходе эксплуатации в СССР самолету давались клички «свисток», «рама» и «Змей Горыныч», но ни одна из них к М-15 так и не прилипла. Работа над проектом началась в ноябре 1971 года, еще до подписания соглашения, и в марте 1972-го он был готов. На чертежах появился самолет-полутораплан двухбалочной схемы по образцу И-711В. ТРД установили на фюзеляж с целью уберечь всасывающий тракт от посторонних предметов. Из-за этого стабилизатор поместили сверху килей, и машина приняла окончательный внешний облик.
2* Название самолета было написано на его киль- шайбах именно так, без заглавных букв, но в специальной литературе, издававшейся в Польше на русском языке, это название по-русски писалось заглавными буквами. В знаменитой гэдээровской энциклопедии «Das grosse Flugzeugtypenbuch» название это пишется как Lala-1.
3* По другим данным, это название будет присвоено М-15 только в конце 70-х годов.
Прототип LLM-15. 1973 г. (аАМ)
Испытания аппаратуры сухого опыления. (СА)
Нижнее крыло М-15 служило не только для создания подъемной силы, но и для размещения СХА. Его задняя часть выполнялась из пластика-ламината. При этом удалось полностью отказаться от расчалок – стойками бипланной коробки служили разнесенные по крылу два кессона с химбаками внутри и два подкоса. Последние, как и стойки шасси, выполнялись на первом прототипе по образцу Ан-14. Разнесение химбаков по крылу обещало без затрат добиться расширения опыляемой полосы по сравнению с Ли-2.
Самолет задумывался одноместным, но проектировщики учли специфику работы «борбистов» 4* , поскольку там летали в основном с оперативных точек, лишенных обслуживающего персонала. В связи с этим за кабиной пилота организовали небольшой служебный отсек, где могли разместиться два человека спиной к направлению полета. Для их общения с пилотом у его левого плеча была сделана форточка. Вход в кабину пилота производился через дверь в правом борту, а в задний отсек – в левом. В последнем комфорта, правда, не было – над головой за противопожарной перегородкой размещался отчаянно свистевший двигатель. Замена этого отсека местом инструктора и отказ от перегородки позволили создать спарку, за которую проектировщики взялись по желанию советской стороны. Мастерить приспособление для обзора вперед не пришлось – все было видно из-за плеча обучаемого. В задней кабине вместо двух окошек по бортам установили стекла такой же площади, как и в кабине пилота, и машина приобрела совершенно автобусный облик. При этом самолет сохранил габариты одноместного и мог использоваться на АХР.