Он крутил металл в руках, будто антистресс-игрушку, пока не заметил, как посреди помещения вновь из ниоткуда возникла девочка.
– Теперь ты – мой единственный друг, – грустно сказал он, почувствовав скрежет песка на зубах. – Как тебе живется?
В ожидании ответа он достал планшет, быстрыми движениями пальцев открыл один из последних докладов и углубился в формулы.
Где-то в Тихом океане
Смирнов с трудом разлепил глаза, даром что помещение заливало яркое солнце. Легкий ветерок нагонял свежий воздух, в котором царил аромат моря, текилы и жареных креветок. Встать бы, прикрыть шторой эту чертову небесную лампочку, но… он попробовал пошевелить хоть чем—нибудь. Отправил запросы в спинной мозг, но ответа не получил.
– Доброе утро, – сказал знакомый голос.
Смирнов не ответил – язык отказался слушаться, а во рту пересохло. Он чувствовал, как воздух скребет по горлу плохо толченым стеклом.
«Воды… нужен глоток воды…»
– Не стоит переживать. Слабость, голод и жажда – это нормально.
Секунду назад он видел лишь потолок, но вдруг эту картину разрезала яркая вспышка фонарика.
– Так, зрение в норме. Сейчас разблокирую Вам язык и лицевые мышцы.
Смирнов услышал стук пальцев по экрану. Еще мгновение и он наконец смог хоть как-то подать голос.
– Вфо…ты…
Полость рта будто скорпионы жалили. Собеседник поднес к его губам трубку.
– Без резких движений, пейте маленькими глотками.
Смирнов почувствовал облегчение, рези в горле поутихли.
– Гхде я? – спросил он, когда смог говорить, не слишком превозмогая боль. – Ф—фто слуфилось?
Собеседник вздохнул.
– Вы, господин Смирнов, пробыли без сознания шесть суток. Мне пришлось повозиться, пока я извлекал из Вашей ноги взрывное устройство и выяснял, что бы все это могло значить. Ваш наниматель, должен признать, подошел к проблеме… с юмором.
Тот почувствовал, как сердце начинает отплясывать чечетку.
– Тимофей Сергеевич… Пфоймите… У меня…
– Очень длинный нос и жжение чуть ниже мозжечка, раз Вы оказались здесь. Даже мой секретарь не знает об этом месте. А значит Вы следили за мной от самого Пекина. Не сразу я сообразил в чем дело, снимаю перед Вами шляпу.
– Тимофей Сергеевич…
– Однако, особой подготовки у Вас нет, иначе Ваше сердце так бешено бы сейчас не колотилось. Значит, Вы свободный художник, которого наняли для «типичной» слежки, не сообщив деталей и подкинув сюрприз в виде бомбы. Какая мерзость. Одобряю метод. В свое время Вас назвали бы… Мм… Да, «пушечное мясо» подходит.
– Я не могу…
– Отличная бомба, кстати, раз ее не заметили в трех международных аэропортах. Значит, Добронравов наведывался в отдел военных разработок.
Голос на некоторое время исчез.
– Впрочем, на самом деле это неважно.
Перед глазами Смирнова был только потолок да обитые бамбуком стены слева и справа. Или, напротив, сделанные из бамбука. Он попытался пошевелить чем-то, кроме лица, но не смог. Направив глаза вверх, ко лбу, он почувствовал несколько маленьких металлических кругляшей, плотно сидящих на голове.
«Черт. Твою мать, твою мать.»
– Гораздо больше меня занимает вопрос, как же мне поступить с Вами?
– Пошшалуйста…
– Вы достаточно неудобный свидетель, Смирнов. По сути Вы преступник, которого я поймал в своем доме. Вас послал мой коллега-акционер, и это значит, что мне объявили войну. А что делают с преступниками в военное время?
– Тимофей Сергеефич…
– Кстати, какое сегодня число? Двадцать первое мая, вот совпадение!
Сердце Смирнова колотилось так, будто намеревалось вот—вот проломить грудную клетку.
– Сейчас без пяти минут шесть по Москве. Насколько я помню, кредитный отдел принимает платежи до восемнадцати ровно, так?
– Прошу Вас… Умоляю… – на глазах заблестели крошечные капельки слез.
– Сколько Вы уже не чувствовали почечных колик? Ах да, у меня же есть доступ к базе клиентов компании «Заслон». Я Ведь один из ее руководителей. Еще одно совпадение, ух ты! Дайте-ка взглянуть… – снова стук пальцев по экрану. – Операция проведена два года назад, а до погашения кредита за услуги врачей и почки – еще десять лет.
Смирнов, кажется, начал потеть, тщетно пытаясь двинуть хотя бы одной мышцей.
– Знаете, просрочить один платеж не страшно. Гораздо хуже будет, если просрочен, как в Вашем случае, третий.
Разум Смирнова налился туманом и ужасом. Он почувствовал, как пульсирует на виске вена. Каждый удар будто эхом разносился по черепу. Собеседник продолжил: