Одежда вымокла. Благо, у каждого был комплект сменной. Но что делать, когда промокнет и эта?
Муса весь вечер молится своим амулетам. Хренов язычник. Его лепетания противно слушать.
Почему-то все раздражает. Нервы шалят.
Когда доберемся до базы, приму горячую ванну.
Апрель 19, вторник
Ночью я проснулся от глухого грохота и криков. Открывать глаза ужасно не хотелось – несмотря на изнурительный переход, мне долго не удавалось уснуть. И это было моей ошибкой. Когда я заставил себя поднять веки, я увидел Йозефа, размахивающего руками по ту сторону потока, разделявшего наш лагерь. В следующий миг я почувствовал сильный удар сверху, и взор мой потух.
Мне удалось прийти в себя около получаса назад. Новости для меня (как там говорят по ящику?) не утешительные. Пещера, служившая нам укрытием, обрушилась, и я оказался отрезан от группы.
Осмотрев себя на предмет целостности, я обнаружил небольшую рану на темени, из которой, все же, крови вытекло немало. Волосы слиплись и покрылись багровой коркой. Сколько времени я провел без сознания? Всю ночь? Больше? Времени суток не разобрать из-за проклятого ливня.
Несколько минут я пытался докричаться до моих спутников. Я выкрикивал даже имя этой тупой бабы.
Безрезультатно.
Должно быть, не дозвавшись меня, они решили покинуть это место и идти выше, как мы и планировали. В том, что они живы, у меня нет никаких сомнений. Среди камней в завале я нашел щель, через которую смог разглядеть противоположную сторону. Место ночлега было пусто не только от людей, но и от багажа. Следовательно, они ушли.
Я попробовал протиснуться в щель между камнями. На успех этой затеи я мало надеялся, поэтому результат меня не особо расстроил. Что ж, по крайней мере, я не замурован здесь. Выход из пещеры с моей стороны ведет на такую же серпантинную дорогу, как и та, по которой мы шли, поэтому есть вероятность, что они меня найдут, обойдя гору. Мне известно направление, и я могу сам пойти к ним навстречу. Но могу ли я быть уверен в том, что это правильный путь? Могу ли я позволить себе так рисковать?
Пока у меня есть немного времени, нужно достать из-под камней заваленные сумки и одежду.
* * *
Никого.
Сколько мне еще ждать? Как долго вообще я могу ждать? Почему они не могли подождать еще некоторое время?
Быть может, им пришлось хуже моего? Или, что более вероятно, меня попросту бросили, не будучи даже уверенными, мертв я или еще жив. Разве есть дело уважаемым благородным мужам до нищего пикетчика с улицы, попавшему в их компанию по случайности, по недоразумению? И, разгребая завал, я все думал: мог ли человек, вытащивший меня из грязи, вот так взять и бросить меня?
Нет. Может, это и наивно, но нет. Стало быть, с Йозефом что-то случилось.
Проклятая беспечность! Если бы у меня хватило ума хотя бы спросить, где мы находимся…
И что? Что бы это изменило? Как бы мне помогло знание широты и долготы в сложившейся ситуации? В этой гребаной дыре мобильники не ловят. Даже у чертова туземца не было рации.
Уровень моря тем временем заметно поднялся. И снова вопрос: сколько еще я могу ждать?
* * *
В пещере оставаться небезопасно. Случился еще один обвал, который чуть не накрыл все, что мне удалось извлечь из-под камней. Я надеялся, как минимум, отоспаться здесь еще один раз, но теперь мне остается надеяться лишь на то, что мне удастся найти новое укрытие для отдыха. Перед выходом я решил сделать некоторые записи. Точнее, перепись того, чем я располагаю.
Итак, у меня есть все, что может пригодиться в дороге: еды, по предварительным прикидкам, на пять дней (экономить на пище я привык, спасибо Эл-Смарту), две бутылки виски (одна закупоренная, вторая полная на две трети), фляга с водой, два комплекта одежды, принадлежавшей, судя по размерам, Эрбертам, три куртки, два спальных мешка, два рюкзака, моток веревки, нож, альпинистские сапоги с шипами на подошвах, шариковая ручка и мой блокнот. Дрова, как и спички, промокли еще вчера, но оставить их было бы преступлением.
Я видел у Мусы какое-то подобие карты и компас. Один из рюкзаков, найденных мной (тот, что с дровами), явно принадлежал проводнику, однако наиболее интересовавших меня предметов я в нем не нашел. Возможно, Муса переложил их накануне, или же они потерялись среди мокрых глыб.
Большой глоток виски помог мне преодолеть волнение и приступы паники, время от времени находившие на меня за день. Мне нельзя паниковать – сейчас я понимаю это как нельзя ясно. Паника – мой злейший враг. Теперь нужно удержать это понимание, пока я не доберусь до базы.