Завтра я пойду один.
Без даты
Это случилось, когда нам было лет по десять. Мальчишки, второй или третий класс. Нас было пятеро – я, Фишель и трое из параллельного. Из них я помню только Давида. Длинный хитрожопый блондинчик, дружить с которым Йозеф счел полезным.
По дороге в школу нас пригрела весна, и вместо уроков мы решили пойти на луга. Вернее, решил Давид, а все остальные с ним согласились.
Вдалеке, за лугом, стоял цементный завод. Дымящие трубы, похожие, скорей, на громадные терриконы, возвышались над зеленым полем и притягивали детское воображение как магнитом. Все их видели, но никто рядом с ними не бывал. А нам всем тогда было известно, что там всегда не так, как здесь. Путешествие обещало быть увлекательным, и, скорей всего, таким бы и получилось, если бы, переходя ручей, я порезал ногу битым стеклом.
Одного из приятелей длинного стошнило – столько крови никто из нас еще не видел. Понятное дело, что идти дальше сам я не мог. Йозеф остался со мной, а Давид с компанией ушли назад в город, чтобы позвать на помощь.
Мы просидели у ручья до самого вечера, но никто за нами так и не пришел. Блондинчик, обделавшись от перспективы оказаться виноватым, решил не рассказывать никому о случившемся. Своя задница для него всегда была на первом месте. Йозеф донес меня домой, когда уже стемнело.
– Это я повел Станика в луга, – сказал он моей матери. – Я виноват, не он.
Хренов герой. Теперь уже не узнать, выпендривался ли он или действительно хотел помочь…
Что я могу еще добавить?
Надеюсь, когда-нибудь ты прочтешь эти строки и обвинишь меня в эгоизме. Скажешь мне в лицо все, что думаешь. Но сперва мы доберемся до базы, где я отмою тебя от дерьма, грязи и вони. Это обязательно случится. И никак иначе.
Когда-нибудь все закончится, дружище. Даже этот дождь.
Без даты
Рана на ноге открылась, без остановки кровоточит. Разорвал запасные штаны, перетянул рану сверху и снизу лоскутами, чтоб хоть как-то заглушить боль. Если не остановить воспаление, скоро я не смогу идти.
Не могу думать ни о чем, кроме боли и сна. Легкие горят (от высоты?). Не уверен, может ли воздух быть разреженным так близко к уровню моря. Может, в училище и говорили об этом, но я уже ничерта не помню. Гребаный полковник Дворжек. Надеюсь, тебя сожрала самая голодная акула.
Вода всё прибывает… я должен дви… дальш…
Это моя посл. запись. Черн. заканчива…
10? мая
Мы добрались!
Я не поверил своим глазам, когда за поворотом мне явился не очередной виток этой, казавшейся бесконечной, дороги, а широкое плато, где располагалось трехэтажное кирпичное здание, увенчанное множеством антенн, серые арки ангаров и неистово трепещущие на ветру флюгеры.
Помещение оказалось пустым, что нисколько меня не удивило. На месте здешних обитателей я бы тоже оставил эти горы, будь у меня такая возможность. Зато здесь я нашел сухой кров и камин, не иначе как чудом не тронутый вездесущим ливнем. Среди приятных находок также оказались аэрозоль от кашля, технический спирт и целая коробка карандашей. Так что теперь я могу продолжить свой дневник (как долго?).
Признаться, базу я представлял себе несколько иначе. Несколько больше. Правда, я не могу быть уверен, что добрался именно в то место, о котором говорил Муса. Но это самая высокая точка на этой горе. Идти дальше некуда.
Не важно.
Позже я осмотрю свои владения детальней. А сейчас мне нужно высохнуть, согреться и как следует отдохнуть. И вымыть, наконец, Йозефа.
* * *
В гостиной в противоположном крыле нашел два трупа, порядком уже разложившиеся. Один лежит на полу с дыркой в виске, сжимая в скрюченных пальцах ствол, а другой сидит на стуле, запрокинув голову, и смотрит в потолок высохшими шарами. Припасов провизии в здании я не обнаружил, посему это позволило мне сделать вывод, что к такому бесславному концу их довел голод.
Я рассмеялся над трупами. Дурачьё! Как минимум один из них мог бы остаться жить, если бы поступил, как поступил я. К слову, мой организм привык к новому питанию, и сейчас я чувствую себя вполне сносно.
* * *
За ангарами нашел диспетчерскую. Старые рации и обрывки проводов – всё, что оставили после себя прежние владельцы. К отбытию они готовились основательно – обчистили практически всё, что можно толкнуть целиком или по частям. Будь в их силах, разобрали бы и стены.
Что, уроды, этого хватило, чтобы заплатить лодочнику?