— Рану следует оставить открытой и обработать мазью, чтобы появился гной. Тогда скверные соки выйдут и рана заживет изнутри.
Антоний кивнул.
— И в чем же дело?
— Мэтью Цирюльник придерживается другого мнения.
Мэтью, низенький, худой, с ярко-голубыми глазами, очень серьезный, был городским хирургом-цирюльником. До сих пор он почтительно держался позади, но теперь вышел вперед с кожаным чемоданчиком, в котором хранил дорогостоящие острые ножи. Антоний, не высоко ценивший Мэтью, спросил у Иосифа:
— Что этот здесь делает?
— Они знакомы, рыцарь послал за ним.
Антоний обратился к Томасу:
— Если хотите, чтобы вас лечил мясник, почему пришли в госпиталь аббатства?
На белом лице рыцаря мелькнуло подобие улыбки, но сил ответить, судя по всему, не было. Мэтью, очевидно, не испугала презрительная реплика Антония, и он уверенно сказал:
— На полях сражений я видел много подобных ран, отец-настоятель. Лучшее лечение самое простое: промыть рану теплым вином, затем туго перевязать.
Он только на первый взгляд казался почтительным.
— Интересно, а у наших двух молодых монахов есть мнение по этому вопросу? — спросила мать Сесилия.
Антоний нетерпеливо повел плечами, но Годвин понял ее намерения. Это экзамен. Наверно, все-таки его соперник в борьбе за деньги — Савл. Но ответ лежал на поверхности, и он ответил первым:
— Брат Иосиф изучал древних и, несомненно, знает больше. Я думаю, Мэтью даже не умеет читать.
— Умею, брат Годвин, — возмутился тот. — И у меня есть книга.
Антоний рассмеялся. Цирюльник с книгой — все равно что лошадь в шляпе.
— И что же за книга?
— «Канон» Авиценны, великого мусульманского врача. Перевод с арабского на латынь. Я ее прочел всю, медленно.
— И ваше средство предлагает Авиценна?
— Нет, но…
— Так чего же вы хотите?
— Я очень многому научился во время военных походов, когда лечил раненых, даже больше, чем из книги, — упорствовал Мэтью.
— Савл, а ты что думаешь? — спросила мать Сесилия.
Годвин был уверен, что Белая Голова даст такой же ответ и спор будет исчерпан. Тот нервничал, робел, но все же произнес:
— Может быть, цирюльник и прав. — Годвин обрадовался: Савл встал не на ту сторону. — Метод брата Иосифа, возможно, больше годится для травм, возникающих в результате защемлений или ударов. Такое случается у нас на строительстве… Тогда кожа и мышцы вокруг раны повреждены, и если преждевременно ее закрыть, дурные соки могут остаться в организме. А это чистый разрез, и чем скорее закроется, тем скорее наступит выздоровление.
— Глупости, — бросил аббат. — Как же городской цирюльник может быть прав, а ученый монах — нет?
Годвин подавил торжество. Дверь распахнулась, и вошел молодой человек в облачении священника. Годвин узнал Ричарда Ширинга, младшего сына графа Роланда. Он небрежно, почти невежливо кивнул настоятелю, настоятельнице, подошел прямо к кровати и обратился к рыцарю:
— Что, черт подери, произошло?
Лэнгли с трудом поднял руку, давая понять, чтобы Ширинг наклонился, и зашептал ему в ухо. Отец Ричард потрясенно отпрянул:
— Не может быть!
Томас вновь попросил его нагнуться и снова что-то зашептал. И опять Ричард вскинулся и спросил:
— Но зачем?
Раненый молчал. Ричард поджал губы:
— Это не в наших силах.
Томас кивнул в подтверждение этих слов.
— Вы не оставляете нам выбора.
Рыцарь слабо покачал головой из стороны в сторону. Ширинг обратился к аббату Антонию:
— Сэр Томас желает стать монахом этого аббатства.
Наступило недоуменное молчание. Сесилия оправилась первая:
— Но он убивал!
— Да ладно вам, это прекрасно известно, — нетерпеливо отмахнулся Ричард. — Бывает, что воины оставляют поле брани ради молитвы о прощении грехов.
— Может быть, в старости, — пожала плечами Сесилия. — Но ему нет и двадцати пяти. Он чего-то боится. — Мать-настоятельница твердо посмотрела на Ширинга. — Его жизни что-то угрожает?
— Умерьте свое любопытство, — грубо ответил Ричард. — Томас хочет стать монахом, а не монахиней, это не ваша епархия. — Неслыханная дерзость по отношению к настоятельнице, но графский сын мог себе это позволить. Ширинг повернулся к Антонию: — Дайте разрешение.
— Аббатство бедствует, и принимать еще монахов… Вот если бы был внесен дар, который покроет расходы…
— Не волнуйтесь.
— Он должен соответствовать нуждам…
— Не волнуйтесь!
— Прекрасно.