Многие с сомнением покачали головой. Почти все считали, что за каждым несчастьем, крупным или мелким, стоят темные силы. Девушка потеряла поддержку. Аббат Антоний, осведомленный о ее взглядах — они не раз спорили, — спросил:
— Но ты ведь не думаешь, что Бога следует винить в болезнях, несчастьях, утратах?
— Нет.
— Тогда кого?
Керис повторила его маневр:
— А ты ведь не думаешь, что во всех невзгодах следует винить либо Бога, либо Полоумную Нелл?
— Почтительно говорить с аббатом! — прикрикнул архидьякон Ллойд.
Ему не сказали, что Антоний — дядя Керис. Горожане засмеялись, они-то знали чопорного аббата и его племянницу-вольнодумку.
— Я считаю, что Нелл никому не причиняет вреда. Да, она сумасшедшая, но совершенно безобидная, — закончила Суконщица.
Вдруг вскочил монах Мёрдоу:
— Милорд епископ, жители Кингсбриджа, други! Среди нас бродит зло, понуждая слабых ко греху — ко лжи, чревоугодию, винопитию, к гордыне и плотской похоти. — Людям нравились красочные описания Мёрдоу, которые под видом безоговорочного осуждения будили воображение яркими красками порока. — Но оно не может оставаться невидимым. — Монах повысил голос. — Как лошадь оставляет следы в грязи, как мышь на кухне оставляет крошечные следы в масле, как сластолюбец оставляет свое проклятое семя и во чреве обманутой девушки растет плод, так дьявол должен оставлять свои следы!
Все одобрительно зашумели. Люди знали, что имеется в виду. Знала и Керис.
— Слуг зла можно узнать по клеймам, которые оно накладывает на них. Ведь зло сосет их горячую кровь, как ребенок сладкое молоко из набухшей материнской груди. И как ребенку, ему нужен сосец, откуда сосать, — третий сосец!
Монах доводил публику до экстаза. Каждую фразу Мёрдоу начинал тихо, затем повышал голос, нанизывая один за другим щекочущие образы, и так достигал кульминации. А слушатели жадно внимали, затаив дыхание, и наконец взрывались одобрительными криками.
— Это клеймо темное, мятое, как сосец на чистой коже. Оно может располагаться где угодно. Иногда находится на нежной груди женщины — неестественная мета, коварно выдающая себя за естество. Но больше всего дьявол любит накладывать его на потайные части тела: на чресла, в срамные места, особенно…
— Спасибо, брат Мёрдоу, — громко перебил его епископ Ричард, — не нужно продолжать. Вы требуете, чтобы женщину проверили на наличие клейм дьявола.
— Да, милорд епископ, чтобы, так сказать…
— Хорошо, довольно, вы ясно выразились. — Епископ осмотрелся: — Мать Сесилия здесь?
Настоятельница сидела сбоку на скамье с сестрой Юлианой и несколькими пожилыми монахинями. Полоумную Нелл не могут осматривать мужчины, это в отдельном помещении сделают женщины и доложат о результатах. Естественно, для данной процедуры выбирали монахинь.
Керис не завидовала им. Большинство горожан мыли руки и лицо каждый день, а пахнущие части тела — раз в неделю. Целиком мылись в лучшем случае дважды в год — это было необходимое для здоровья, хотя и опасное действо. Но Полоумная Нелл вообще вряд ли когда-нибудь мылась — лицо грязное, руки перепачканы, пахло от нее, как от навозной кучи. Сесилия встала. Ричард распорядился:
— Пожалуйста, отведите эту женщину в отдельную комнату, снимите с нее одежду, внимательно осмотрите, вернитесь и правдиво изложите, что обнаружили.
Монахини тут же встали и подошли к Нелл. Сесилия мягко заговорила с несчастной и ласково взяла ее под руку. Но Полоумная что-то поняла и вывернулась, раскинув руки. Монах Мёрдоу закричал:
— Вон! Я вижу! Вижу!
Сестры вчетвером удерживали Нелл. Мёрдоу торжествовал:
— Не нужно снимать с нее одежду. Посмотрите под правой рукой.
Нелл опять стала извиваться, бродячий проповедник подошел к несчастной и задрал ей руку вверх.
— Вот! — воскликнул он, указывая на подмышку.
Толпа хлынула вперед.
— Вижу! — крикнул кто-то.
— И я! Я тоже вижу! — послышались голоса.
Керис видела лишь обычную, поросшую волосами подмышку, и вовсе не собиралась рассматривать бедняжку, считая это унизительным. Ну да, наверное, у Нелл там родимое пятно или родинка. У многих такие пятнышки на теле, особенно у пожилых.
Архидьякон Ллойд призвал публику к порядку, и Джон Констебль дубинкой оттеснил толпу. Когда все стихло, Ричард встал.
— Полоумная Нелл из Кингсбриджа, я нахожу, что ты повинна в ереси. Тебя привяжут к телеге, проведут по городу и высекут, затем отведут к развилке дорог, которая носит название перекресток Висельников, где повесят за шею, чтобы ты умерла.