— Так не пойдет! — категорически заявил Нудд и вдруг… раззявил рот на добрых полметра. Мне оставалось только созерцать, как на моем собственном лице (до сегодняшнего дня совершенно незнакомом) появляется эта… э-э-э… деталь.
Из недр моего двойника вырвалось жаркое, даже в прохладной комнате видимое дуновение. Запахло пустыней, вечной сушью, раскаленным добела небом и безводными волнами дюн. Гвиллион с трудом разогнулся и повел красными огненными глазами без зрачков.
— На кухню! — рявкнула Ада. — Духовку включите! И все конфорки! И прямо задом его в эту духовку! Нефиг Нудьге ветродуем работать.
Мы с Морком на рысях рванули на кухню.
Хорошо, что у старой плиты дверь духовки и так на ладан дышала. Морк одним движением сорвал ее с петель. Устроившись спиной к пышущей жаром плите, Гвиллион блаженно зажмурился, точно старый ревматик:
— Хорошо-о-о… Спасибо, р-ребятки…
— Гвиллион, что происходит? — сухо (первый раз из его голоса ушли развеселые интонации) поинтересовался Нудд.
— То самое! Как остынем, так статуём и коченеем. Текучесть камня потеряли. А почему — спросить не у кого. Ты знаешь, у нас провидцы редки. Где сейчас отшельника найдешь? А уж столпника и подавно… Спелеологи да вулканологи, ученый люд, мистики из них, как из гранита базальт…
— Так! — Я стараюсь говорить спокойно, но у меня как-то не получается. — Если мне сию секунду не объяснят всё… причем с самого начала… я за себя не ручаюсь.
— Ты не полыхай, не полыхай! — ухмыляется мой новый кошмарный собеседник. — Это не твой гнев, это я тебе навеваю. Хороший ты медиум, провидец. Я, как ты уже понял, подгорный дух, а в застывшем состоянии, как вы выражаетесь, тролль. Пришел за помощью, поломал тут кое-что, как у нас, троллей, водится. Мы народ тупой, могучий…
— Ты не юродствуй, ты дело говори! — ярится Ада. С момента появления Гвиллиона она сама не своя. — У вас что, тоже стихия меняется?
— А то на земле не заметили! — рычит немного согревшийся подгорный дух. — Как у вас тут, землетрясений, извержений, цунами не случалось в последнее время?
Я чувствую, как, несмотря на адскую жару в кухне, по спине ползут ледяные колкие мурашки. Если в этом их огненном океане, то есть в раскаленной мантии ядра, начнутся какие-нибудь завихрения…
— Погоди-ка… А как же ты говорил: текучесть потеряли? — бормочу я.
— Что не течет, парень, то трескается, — рассудительно замечает Гвиллион. — Чтобы разогреться, нам движение требуется. Не можем мы закаменеть. Нельзя нам остывать. Не сейчас. У этой планеты еще все впереди. Так что ты уж извини… И за стену, и за катаклизмы всякие…
— Не одному тебе извиняться приходится, — вздыхает Нудд. — Половина извинений — от нас. Воздушный океан тоже беспокоится.
Ада и Морк хмуро молчат. Я понимаю их невысказанные просьбы. Вода в списке наших человеческих бед — не последняя в перечне виновных.
— И что, никто раньше не замечал, что с вами творится? — недоумеваю я. — Даже у нас метеорологи не знают, куда глаза девать, когда прогнозы делают. Неутешительные, заметьте, прогнозы! Не замечали или… не хотели замечать? А?
— Дык мы бы и рады, — совершенно по-тролльи разводит руками Гвиллион, — но стихия, сам пмаешь, нас не спрашивает…
— Мы надеялись, это просто очередное развлечение трех океанов, — мрачно сообщает Ада. — Что они поколобродят, как уже бывало, — и успокоятся. Никто из нас не живет на этой планете столько, чтобы помнить прошлые забавы природы и почуять неладное. Мы не всезнающи.
— Мы — глаза и уши наших стихий. Когда человек глохнет и слепнет, что он делает? — качает головой Морк. — Он действует наощупь. Все вокруг руками трогать принимается. Представляешь, каково это будет в исполнении стихий?
Я нервно сглатываю. Нет у меня времени, хоть и казалось, что есть. Аптекарь планомерно доводит три океана до наступления на землю. На все мое хилое, маломощное племя, беззащитное перед вскипающими водами, перед бешеным небом, перед плюющимися адом вулканами.
— И как теперь быть? — туплю я. — Я могу хоть сейчас к Мореходу отправляться. Только кого мне там искать, в море Ид?
— Помнишь, ты про архипелаги фоморов и детей Дану говорила? — поворачивается к Аде Морк. — Значит, еще и архипелаг детей огня прибавится. Их и будем искать. Небось не пропустим.
— Вы, ребята, не хипешите! — останавливает нас Гвиллион. — Бегать куда-то, поодиночке духов лечить — этак вы до остывания ядра развлекаться будете. Ты, парень, много чего про какого-то Аптекаря говорил, мы от камня слышали. Кто он такой?