– Я! Я тоже с вами!!! – донеслось из толпы. Руки взлетали вверх тут и там. Гомон, перешептывания, грозные выкрики.
Но далеко не все были довольны такими высказываниями. Многие люди разворачивались и уходили прочь. Другие что-то снимали на камеры. Третьи общались с кем-то по коммуникаторам. Четвертые вообще не воспринимали ничего всерьез, думая, что все это действо – чья-то шутка и постановка.
– Те, кто хочет присоединиться к нам, вступить в ряды «Справедливого общества» – подходите сегодня в семь часов вечера в ратушу на девятой улице. Там вам расскажут подробности и дадут дальнейшие указания!!! На этом прошу простить, мои друзья, я должен бежать. Дел в последнее время становиться очень много, – с этими словами Ганс спрыгнул со своего импровизированного рабочего места для агитации и быстрыми шагами стал удаляться. Периферическим зрением он заметил машину органов правопорядка, подъезжающую к площади трех вокзалов. Видеться с копами ему не улыбалось. Сняв цилиндр, он затерялся в бурлящей толпе зевак.
Глава третья
Вывеска над заведением гласила «В гостях у Луи». Внутри царил полумрак. Круглые обшарпанные столики из углепластика кислотно-зеленого цвета. Неоновые лампы, хаотично расставленные по помещению. Я подошел к барной стойке, мельком взглянув на проститутку с перекаченными симбиотическими губами. По слухам, эти губы могли немного трансформироваться и делать такое…. Заказал стакан воды с двумя степенями очистки, чем довольно сильно удивил бармена с усами, как у моржа, покрашенными в цвет столиков. А может быть и не покрашенные. Может быть, это его натуральный цвет. Сейчас уже и не разберешь. Я оглядел зал.
Группа шахтеров. Судя по нашивкам на униформе – из химической коалиции. Сидели в углу зала и пили жуткую по виду бурду сизого оттенка. Привлекали внимания глазные импланты рабочих, явно специализированные и заточенные под особенности работы. У некоторых имелись биопротезы рук, но из-за длинных рукавов рабочий одежды подробности разглядеть не удавалось. Все это обусловлено производственными рисками, к тому же на подобной работе человек имеет право на специальный заниженный кредитный процент при травме, либо при полнейшем апгрейде тела.
В противоположном углу зала весело что-то отмечала компания военных. Говорят, на Марсе опять был бунт на соляных карьерах. Но его успешно подавили, а зачинщиков сожгли в печах.
Интересно, что с моей памятью? Получается, я не помню абсолютно ничего ни о себе, ни о своем прошлом, но при этом помню все, что касается этого города, да и вообще мирового порядка. Я отпил немного воды и усмехнулся. Порядок, ага, как же. Помню, как ходить, говорить и есть. Моторные функции тоже в порядке. Но вот о своей личности – ничего. Я знаю, что после различных мозговых травм бывает частичная потеря памяти, и это вроде как нормальная ситуация, но чтобы вот настолько избирательно? Не знаю. Надо идти к доктору, нельзя затягивать. Пускай пропишет мне стимуляторов или еще чего…. На кой черт я вообще пошел по адресу, написанному неизвестно кем на бумажке. Вот что бывает, когда не думаешь, а сразу делаешь. А почему неизвестно кем? Почему это не мог быть я? Почему, в конце концов, я не мог перерезать горло той девушки в ванной? От этой мысли в горле пересохло, а по позвоночнику пробежал холодок. Но вот что больше всего меня беспокоило, так это новый провал в памяти.
После того, как я вылез из окна гостиничного номера и затерялся в разномастной человеческой массе, я хотел направиться прямиком в медицинский центр. Лицо одного из прохожих показалось мне смутно знакомым. Измученный мозг отреагировал плохо. Мир погрузился во тьму. Когда сознание прояснилось, я уже стоял напротив вывески «В гостях у Луи». И вот я сижу за барной стойкой, с головной болью и очередным провалом в памяти.
– Извините, милейший, – я окликнул бармена.
– Слушаю, – служащий оторвался от протирания стакана и повел в мою сторону зеленым усом.
– У вас нет ручки, ну или там карандаша…? – замялся я.
– Карандаша? – хохотнул усач, доставая и кладя на стойку ручку с погрызенным колпачком. – Я карандашей не видел уже лет как семнадцать. Ну юморист. Ты мне еще оленя попроси привести. Последнего пустили на колбасу еще лет сто назад.
– Спасибо, – поблагодарил я. Взял ручку и написал цифры на злополучной бумажке, найденной в кармане. Чуть ниже, на свободном месте. Вгляделся. Да, почерк определенно мой. Восьмерка такая же круглая, и хвост у четверки так же торчит. Один в один. Адрес отеля и номер комнаты написаны моей рукой. Но зачем? Что мне там было нужно? В горле опять пересохло, и уже знакомый холодок пробежал вдоль позвоночника. Нет, ну не могу я быть хладнокровным убийцей-маньяком. Или могу?