«И заводилой был Дункан Тейлор! — невольно подумал Роуз. — Опять Тейлор! Нет, это становится выше моих сил!» И чтобы отвлечься, начал осматривать комнату, вслушиваясь в разговор.
Глядя на развешанную по толстым деревянным крюкам одежду, Дональд мог, не опуская глаз вниз, на общую скамью, где расселась команда, угадать хозяина. Так небрежно вешает костюм только Бен Солман. Ни у кого другого нет более яркого и безвкусного галстука, чем у Ральфа Мея. Неряшливостью Солмана и безвкусицей Мея отличается вратарь Денни Прегг. И наоборот, никто так не аккуратен и не изыскан, как Роджер Камптон.
Посередине комнаты красуется нечто среднее между операционным столом и высокой двухспальной кроватью, покрытой хрустящей простынью. Дробно перебирая шипами по деревянному полу, главный тренер Элмер Бродбент топчется вокруг стола и делает массаж Бену Солману.
Крис Марфи, одетый элегантно, как на прием, — черный костюм, белая рубашка, галстук бабочкой, букетом топорщащийся из кармана носовой платок, — по очереди переходит от Бобби Нилена к Гарри Миллару и что-то шепчет на ухо каждому. В ответ получает или улыбку, или громовой раскат смеха, или возглас удивления. Марфи верен себе до конца. Сегодняшняя игра с «Челси» — предварительный дележ первого места в лиге, а он шутит, словно это обычный бенефисный матч, скажем, Денни Прегга.
Марфи каждую минуту, даже перед самым выходом на поле, действует, руководствуясь своим излюбленным законом: «Хорошим футболистом рождаются, великие же футболисты воспитываются!» И сам неустанно воспитывает. Его глаз наметан, как у первоклассного портного, который, пройдя мимо случайного встречного, может сказать, сколько сантиметров надо убрать по шву на его пиджаке.
Дональд с улыбкой смотрит, как, добродушно ворча, Марфи подходит к Туфу Беккеру. Когда Крис в отличном настроении, он шутит напропалую и при этом очень сентиментально кладет голову на плечо игроку.
Прижавшись к Туфу, Марфи воркует ему на ухо так, что слышно во всей раздевалке.
— Что, мой мальчик, трясешься? Но так будет всю твою футбольную карьеру. Работа нервов. Я-то знаю. И меня в свое время знатно трясло перед матчем. Но это нормальное явление. Это часть того, за что тебе платят деньги...
«Наш Туф», как его называют болельщики, родился всего двадцать лет назад. Он шотландец, и этим уже многое сказано. Он второй сын потомственного торгового моряка. Месяц спустя после смерти мужа Лилиан Беккер забрала сыновей и переехала в Мадевал, ибо Ливерпуль зверски бомбили немцы. Оттуда Туф и прибыл в команду. У него страшный шотландский акцент. Немало мук приходится испытать журналисту, прежде чем он возьмет интервью у Беккера. Перед репортером встают две проблемы: как Туфа вообще заставить говорить и как разобраться в его ужасном произношении, если он все-таки заговорит? Такое случается с ним весьма редко. Вот и сейчас какая-то реплика Марфи, вызвавшая общий хохот команды, на Беккера почти не подействовала — он только улыбнулся, зашнуровывая бутсу.
Дональд обратил на него внимание отнюдь не из-за его экзотического характера. Роуза в свое время поразил очень серьезный, не часто встречающийся в обстановке футбольного мира взгляд на жизнь. Забив тридцать голов в прошлом сезоне, Беккер стал отличным товаром — один из шотландских клубов предлагал за него двадцать тысяч фунтов стерлингов. Мейсл дал согласие на сделку, но Туф воспротивился, заявив, что, пока он не получит диплом инженера, он будет играть в Манчестере, даже если за него будут давать пятьдесят тысяч и он лишится полагающихся ему лично десяти процентов с этой суммы.
И Мейсл оставил Туфа в клубе. Дональда поразила эта мужская решительность, уживающаяся в Туфе с явным ребячеством — страстным коллекционированием самых модных джазовых пластинок и мечтой водить скоростные автомобили.
Судейская сирена, в гулких бетонных коридорах скорее похожая на рев заводского гудка, заставила всех встать и отправиться по местам. Команду — на поле. Марфи и тренеров — на скамейку за воротами. Дональда — в служебную ложу.
Поднимаясь туда на лифте, Дональд представил себе, как «рейнджерсы» гуськом выбегают на поле. Кто-то из команды мальчиков стоит возле выхода из тоннеля и дает каждому по пакетику жевательной резинки. «Прегг возьмет, Ральф откажется, Бен возьмет и подарит мальчику, Роджер пройдет мимо молча...»
Когда Роуз вошел в ложу, там уже сидели и Мейсл и совет директоров в полном составе.
— Дон! Дон! — закричал Рандольф Мейсл из дальнего угла. — Я занял тебе место!