При воспоминании о «русских горах» и русском гонщике, идущем с ним в паре, Роже не смог сдержать улыбки. Лишь одно тревожило теперь Крокодила — им еще предстояло преодолеть главный подъем сегодняшнего этапа. Дорога мучительно долго тянулась вверх — график, показанный Оскаром, напоминал пик, прочерченный пером осциллографа при осмотре больного тяжелым сердечным недугом.
Впрочем, какими бы страшными ни выглядели на графиках острые зубья пиков, дорога, ведущая в гору, будет — Крокодил испытал это на собственной шкуре — гораздо страшнее.
Перед самым подъемом еще раз проскочил «маршал» с доской, на которой стояло уже 6.30.
Впервые за время, что они шли вместе, Роже улыбнулся русскому и вновь показал большой палец, поднятый кверху. Тот пожал плечами — видно, не верил, что отрыв так велик. Потом в этом жесте Крокодил уловил плохо скрытую тревогу перед горным участком. Русский что-то хотел сказать Крокодилу, но не знал французского языка, а Крокодил — русского. Десяток интернациональных выражений — это было все, чем они располагали. Но сейчас слова были и не нужны, скорее следовало дать почувствовать отношение одного к другому.
Крокодил молча махнул рукой в сторону подъема и потом тремя энергичными жестами поманил русского за собой. Русский самоотверженно двинулся следом. Когда они вышли на крутой поворот — это было где-то на второй трети подъема, — Рыжий, как показалось Роже, даже перестал реагировать на боль и расстояние. Крокодил перехватил его полный животного страха взгляд, направленный на противоположный склон, где длинная цепочка гонщиков словно застыла на фоне жухлой горной зелени. Роже тоже покоробила такая близость «поезда». Правда, он отдавал себе отчет, что расстояние, которое «поезду» надлежало пройти, они с русским уже оплатили дорогой ценой. Кажущаяся близость «поезда» отнимала у русского последние силы.
Крокодил спиной ощутил отчаянное положение русского и оглянулся. Роже казалось, что тот вот-вот слезет с велосипеда и рухнет на мягкую постель из мелких цветов и пригнутых ветром трав.
«Предатель! — подумал Роже. — Что ж ты? Ну давай, давай! Ведь мне одному не удержаться в отрыве. А ты, ради чего ты работал столько времени?! Ну, соберись!»
И, словно услышав его, русский встал с седла и, переваливаясь из стороны в сторону, начал толчками гнать машину вперед уже не за счет силы мышц, а за счет веса собственного тела.
Крокодил почти остановился и дождался русского. Когда они поравнялись, он сильным толчком отправил русского вперед. Собственно, толчок и не мог быть сильным. Но, когда ты, кажется, не движешься вообще, сила толчка измученного соперника подобна действию реактивного двигателя.
Русский обернулся. И они встретились взглядами. В глазах Крокодила не было усталости. В них была смешинка. Он кивнул, будто отдал приказ — вперед! И начал толкать русского в спину и под седло. Русский пытался возразить, но Крокодил, лишь издал какое-то непонятное звериное рычание. Так, подталкиваемый в спину, русский и выбрался на вершину. Впереди лежал спуск.
Крокодил глубоко вздохнул, с секунду покатился по инерции и вдруг припал к рулю, как к роднику. Взглянув под руку, он увидел русского, который тоже позволил себе лишь мгновение отдыха. Крокодил ринулся вниз по узкой стежке вслед за директорской машиной, стремившейся освободить гонщикам путь. Не думая о том, что делается сейчас по другую сторону вершины, Роже набирал скорость, интуитивно рассчитывая виражи. Он почти плечом касался стен, выложенных из грубого горного камня. Скорость уничтожила реальный рисунок мелькающих предметов: и дома, и скот на склонах, и людей, приветливо машущих с крыльца.
На одном из виражей, когда Крокодилу показалось, что скорость уже падает, он ослабил внимание и чуть не поплатился за неосторожность. Горсть песка на дороге подсекла переднее колесо, и он чудом удержал машину. По-настоящему испугался, лишь выскочив на широкую ленту шоссе, стрелой уходившую по тихой долине.
Но даже там, внизу, на испуг не оказалось достаточно времени — русский вылетел из-за спины, словно весь спуск шел колесо в колесо и, подхватив Роже, стремительно повел. Так, зачастив в смене лидерства, они начали новый спурт. Крокодил, да, судя по всему, и русский, хорошо понимал, что «поезд» сделает то же самое. У того, кто выбрался наверх, хватит сил, отдохнув на спуске, попробовать переиграть ситуацию.