3
Хлебные крошки
В ту ночь огромный валун, вылетевший из леса, сначала сровнял с землей дом Рэдли, а затем врезался в башню с часами, которая, падая, издала последний тяжкий звон и обрушилась на кричащих жителей, разбегающихся с площади в разные стороны. Вскоре все улицы города были усеяны обломками. Родители, прижимая к себе детей, укрывались в колодцах и канавах, следя за тем, как булыжники метеоритами летают по ночному небу. К четырем утра обстрел закончился, а от города осталась в лучшем случае половина. Дрожащие от страха жители увидели, как вдалеке осветился театр и огоньки на красном занавесе сложились в угрожающую надпись:
А Софи беспечно спала и даже не догадывалась о происходящем. Агата сидела с ней рядом, также запертая в церкви, и прислушивалась к крикам и отзвукам ударов. Отдать им Софи – и ее лучшая подруга умрет. Не отдавать Софи – и весь ее город погибнет. Агата сгорала от стыда. Она смогла вновь открыть ворота между мирами. Но для кого? Кто хотел смерти Софи?!
И должен же быть способ все исправить. Если она смогла открыть ворота, она же их и закроет!
Для начала она попыталась заставить свой палец светиться, сосредоточившись на своей злости. Ее щеки раздулись от гнева на убийц, на себя, на свою глупость, но палец почему-то стал даже еще бледнее, чем был. Тем не менее она все равно попыталась наложить заклятие защиты на церковь, но чары, как она и ожидала, не подействовали. Она попробовала молиться святым на витражах, загадывала желание на восходящую звезду, потерла каждую лампу в церкви в надежде найти там джинна, и, когда все ее усилия не увенчались успехом, она выхватила розовую помаду из кулака Софи и написала на залитом лучами рассветного солнца окне:
К своему удивлению, она получила ответ:
Буквы вспыхнули прямо в воздухе на опушке леса.
Агата заметила, как между деревьями промелькнуло что-то красное, однако разглядеть ничего не успела.
Она написала:
Пламя из леса ответило:
Она потребовала:
Ответом ей было:
Агата наспех вывела:
Вместо ответа пушечное ядро разнесло статую Софи на куски.
Софи зашевелилась за ее спиной, бормоча что-то о связи плохого сна и угревой сыпи. Окончательно проснувшись, она поднялась со скамейки и, спотыкаясь в темноте, все-таки смогла зажечь свечу. Дрожащий бронзовый свет дотянулся до деревянных перекрытий церкви. Затем Софи сделала несколько упражнений из йоги, съела несколько миндальных орешков, натерла лицо сначала скрабом с грейпфрутовыми косточками, а затем чешуей форели. Закончила она свой моцион нанесением крема из какао.
Софи повернулась к Агате, все еще сонно улыбаясь:
– Доброе утро, дорогая! Какой у нас план?
Но Агата, ссутулившаяся у подоконника, не сводила глаз с разбитого окна. Софи встала рядом. Перед ней открылся город, который буквально сровняло с землей; люди, лишенные крова, выбирались из-под огромных валунов, а валяющаяся каменная голова ее позолоченной статуи сурово смотрела на подруг со ступенек церкви. Улыбка Софи медленно погасла:
– Так у нас нет никакого плана?
БАХ!
Дубовые двери задрожали от удара молотка, сбивающего висячий замок.
БАХ! БАХ!
– Убийцы! – завопила Софи.
Агата побледнела от ужаса:
– Но церковь – это святое место!
Доски захрустели; шурупы выпали, звякнув об пол.
Девочки попятились к алтарю.
– Прячься! – прошептала Агата, и Софи суматошно забегала вокруг кафедры, как обезглавленная курица.
Что-то металлическое лязгнуло в двери.
– Ключ! – завизжала Агата. – У них есть ключ!
Она услышала щелчок замка. Позади нее Софи беспомощно барахталась среди занавесок.
– Прячься сейчас же! – выдохнула Агата.
Дверь с грохотом распахнулась, и она резко обернулась к темному порогу. В слабом свете свечи можно было различить сгорбившуюся черную тень, которая крадучись проникла в церковь.
Сердце Агаты остановилось.
Нет!..
Кривая тень скользнула по проходу, мелькая в свете свечи. Агата опустилась на колени за алтарем. Ее сердце стучало так сильно, что она не могла дышать.
Он же мертв!
Разорван в клочья белым лебедем и пущен по ветру! Перья черного лебедя осыпались мрачным снегом над школой в далеком-далеком царстве! Но сейчас Директор школы, вполне себе живой, крался к ней, и Агата, притаившись у кафедры, сжалась в комочек…