– А у тебя есть выбор?
– Ты все еще думаешь, что свадьба состоится? – Софи взвизгнула: – Послушай!..
– Софи…
– Это он должен был умереть! – щеки Софи вспыхнули от гнева. – Он и его маленькие принцы! Тогда я буду счастлива в этой тюрьме!
Ее лицо налилось кровью, и у Агаты мороз пробежал по коже. Впервые после их возвращения домой она увидела смертельно опасную ведьму, таящуюся в ее подруге и жаждущую вырваться на свободу.
Софи заметила, как в глазах Агаты мелькнул страх.
– П-п-п-прости меня… – заикаясь, промолвила она и отвернулась. – Я не знаю, что на меня нашло…
Ее лицо смягчилось, и стало заметно, что девочке стыдно. От ведьмы не осталось и следа.
– Я скучаю по ней, Агги, – прошептала Софи, вся дрожа. – Я знаю, мы обрели свое «долго и счастливо». Но я до сих пор скучаю по своей матери.
Агата, поколебавшись, все-таки дотронулась до плеча подруги. Софи потянулась к ней, и Агата крепко обняла ее.
– Как бы я хотела увидеть ее снова! – твердила Софи сквозь слезы. – Я бы все сделала для этого! Все!
Старые башенные часы пробили десять раз, и между каждым ударом врывались громкие страдальческие стоны. Прижавшись друг к другу, девочки различили силуэт старого мистера Довиля, который катил тележку с остатками книг из своей закрытой лавки. Каждые несколько шагов он останавливался передохнуть, едва справляясь с тяжестью никому не нужных сказок, а затем вновь продолжал путь. Девочки смотрели на него, пока он не скрылся за углом и не затих унылый скрип его тележки.
– Я не хочу кончить, как она, одинокой и… забытой, – выдохнула Софи. – Она повернулась к Агате, пытаясь улыбнуться: – Но ведь у моей матери не было такой подруги, как ты! Ты бросила принца ради того, чтобы мы были вместе. Разве я могу сделать кого-то таким же счастливым? – ее взгляд затуманился. – Я не достойна тебя, Агата. Серьезно, не достойна. После всего, что я натворила.
Агата молчала.
– Кто-то добрый позволил бы этой свадьбе состояться, правда? – Софи мягко гнула свою линию. – Кто-то такой же добрый и хороший, как ты.
– Уже поздно, – сказала Агата, поднимаясь. Встав, она протянула руку Софи.
Софи смиренно протянула свою:
– Мне еще нужно найти походящее платье на свадьбу.
Агата выдавила улыбку:
– Видишь? Во всем есть свои плюсы.
– Конечно, я должна выглядеть лучше, чем невеста! – Софи уже неслась впереди подруги.
Агата фыркнула и схватила факел, висевший на воротах:
– Погоди, я провожу тебя домой.
– Как мило, – сказала Софи, не останавливаясь ни на секунду. – Так я смогу дольше наслаждаться запахом лукового супа, который ты ела на ужин.
– Лукового супа с ящерицами, если быть точной.
– Я правда не понимаю, почему мы дружим.
Две фигуры, будто прилипшие друг к дружке, прошли сквозь жалобно скрипнувшие ворота; свет факела обрисовал две длинные тени на заросшей травой тропинке.
Когда силуэты подруг растворились в ночи, порыв ветра, пролетев через все кладбище, раздул пламя свечи, стоящей в грязном соуснике. Пламя росло и росло, и вот уже стала видна синяя бабочка, так необычно устроившаяся прямо на памятнике. Затем огонек свечи набрался сил и осветил орнамент на надгробиях двух маленьких безымянных могил. На каждом было выгравировано по лебедю.
Один был белый.
Другой черный.
Ветер с ревом пронесся между могилами и затушил свечу.
2
Агата тоже загадывает желание
Кровь. Пахло кровью.
Еда!
Проламываясь сквозь деревья, рыча и капая слюной, чудовище неслось на запах. Лапы с огромными когтями перемалывали землю, кромсали ветки, с силой отталкивались от камней. Быстрее, еще быстрее. Вот наконец оно услышало их дыхание и различило следы крови на земле. Один из них был ранен.
Еда!
Оно кралось в кромешной темноте внутри длинного полого ствола дерева, слизывая кровь и чувствуя запах их страха. Чудовище выждало, пока им некуда стало бежать, и вскоре услышало их жалобное хныканье. Мало-помалу они становились виднее – две фигурки в лунном свете, сжавшиеся между поваленным деревом и зарослями колючего кустарника. Старший мальчик, раненый и бледный, обнимал младшего.
Чудовище сгребло обоих и прижало их, плачущих, к себе. Устроившись в кустарнике, чудовище нежно укачивало детей, пока они не перестали хныкать и не поняли, что чудовище было добрым. Вскоре дыхание мальчиков стало глубже, они удобно свернулись на груди у чудовища, которое сжимало их все крепче… все сильнее… до хруста костей… пока мальчики не проснулись, задыхаясь…
…И не увидели перед собой кровавую улыбку Софи.