— Может быть Софи больше нужна Агата, чем тебе, — с нажимом произнес сосед, у которого почему-то в глазах стояли слезы. — Может быть, к Агате она испытывает самое близкое чувство к любви. Может быть, в конце концов, Софи станет Добром!
Тедрос приподнял голову и посмотрел на Софи исподлобья.
— Разве ты не понимаешь, Тедрос? Ты еще встретишь кого-нибудь, — сказал Филипп дрожащим голосом. — А Софи нет.
— Из тебя фиговый Чтец, Филипп, — сказал мрачно Тедрос. — Есть только одна истинная любовь. Только одна.
Мальчики пристально посмотрели друг на друга, а потом отвернулись и сидели в тишине. Два силуэта в умирающем огне факела.
Но потом Филипп рванул к двери.
— Пошли.
— Что? — не понял Тедрос. — Нам же не разрешают покидать...
— Вот в чем разница между нами, — сказал Филипп, глядя на него сверху вниз. — Ты принц, который играет по правилам, а я нет.
Тедрос опешил.
— Выискался тут главный. Меня тут что, все за малолетнего держат, — пробормотал Тедрос себе под нос, поднимаясь.
Филипп придержал для него дверь.
— А то!
В Обеденной Зале Добра полным ходом шла репетиция, на которой Поллукс рявкал на пять очумевших Несчастливец с толстым белым клоунским гримом на лице, одетых в плохо сшитые чонсамы*.
— Повторяю в последний раз: вы живая метафора Испытания... воплощение эпох женского подчинения и опредмечивания... памятник смертельно-опасного Испытания, которое может стоить нам жизней...
— Мда, как по мне, так эта пьеса куда смертельно-опаснее, чем Испытание, — пробормотала Дот Яре, которая проигнорировала её и бодро готовила лебединые бурки и головные уборы для следующего действия. Дот бросила взгляд на Эстер и Анадиль, которые сидели на расстоянии друг от друга в дальнем конце зала и перешептывались. Должно быть, в пустом промежутке между ними находилась Агата, подумала Дот. — Если бы я знала чем обернется Книжный клуб, то попробовала бы организовать хор. — Она вздохнула, превратив лебединое перо в рукколу и направилась к девочкам, чтобы присоединиться к их беседе.
— Интересно, что же Декан делает с заклинанием Мэрлина? — протяжно сказала Анадиль.
— Может, она использует его для себя? — предположила Агата, чуть приспустив капюшон, чтобы было видно её большие карие глаза.
— Во-первых, мы бы заметили, превратись Декан в мужчину, — возразила Эстер. — Во-вторых: ты уж будь невидимой или нет. У тебя слишком большие и сентиментальные глаза, чтобы воспринимать их всерьез.
— Ну я не знала, что мы, оказывается, все добровольно вызвались помогать с постановкой, — огрызнулась Агата, когда крысы Анадиль вынырнули из банок с краской и покатились по занавесу.
— Поумнее место встречи не могли сообразить?
— Потому что я слишком занята, пытаясь не отдать концы...
— Думаешь мы фигней страдаем? — огрызнулась Анадиль. — Мы работаем на износ, чтобы создать команду к Испытанию, если все покатится в тартарары...
— А вы не думаете, что Декан посылает девчонок в замок к парням? — сделала предположение Дот, жуя зеленый салат.
Все девочки развернулись к ней.
— Если так, тогда понятно, почему Софи до сих пор не нашла Сказочника, — сказала Дот. — Возможно, Декан превратилась в мальчика и спрятала перо, чтобы вы не могли загадать желание. Ну понимаете... чтобы быть уверенной, что Испытание состоится, как и запланировано.
Анадиль, моргая, вытаращилась на неё.
— Начать что ли лопать овощи...
— И кто это наша, прячущая Сказочника, девушка? — злобно произнесла Эстер, раздраженная тем, что не ей пришла в голову эта гениальная мысль.
— Беатрикс, — ответила Агата, натягивая капюшон обратно на лицо. — Это ведь её плащ, не так ли? И у неё под кроватью еще валяется мужская школьная форма. Она обожает Декана! Это наверняка она!
— Слушай, поглядим, что мы сможем вытянуть из неё, — сказала Анадиль, закрывая Агате обзор. — Но у нас осталось всего две ночи. Софи должна найти Сказочника к завтрашнему дню. Где был её фонарь ночью?
— Непонятно. Было туманно, — несчастным голосом сказала Агата. — Мой фонарь стоит в окне, но пока воздух не прояснится ничего не видно.
— Агата, она должна принести перо, — давила Эстер, — или мы все отправимся на Испытание.
Если Агата была не очень сильно напугана, то страх на лице Эстер заставил трястись её поджилки.
— У Декана еще есть карта Испытания... — заикаясь, произнесла Агата. — Она отметила Голубые Пещеры...
— Голубые Пещеры? — хмыкнула Эстер. Они обменялись с Анадиль взглядами. — Да они просто украшают южные ворота, не более. И глубина у них не глубже пятидесяти футов. Что в них может быть?