— Не волнуйся, Агги. Все улажено.
Но, когда Агата наблюдала за тем, как горожане рассыпались по руинам, глядя исподлобья налитыми кровью глазами на церковь, она вспомнила, как её мама недавно обронила, что Старейшины «устраивают» дела... и понадеялась, что на этот раз результаты этого «улаживания» будут лучше.
Старейшины позволили прийти Стефану до заката на встречу с дочерью, с которой он не виделся с тех пор, как запер её в церкви. Выглядел он по-другому. Его борода заросла, одежда стала грязной, а тело пожелтело и осунулось от недоедания. У него не хватало двух зубов, а левый глаз заплыл синевой. Горожане решили сделать его козлом отпущения и выместить все свое недовольство из-за того, что Старейшины защищают его дочь.
Софи заставила себя смотреть на отца с сочувствием, но сердце её ликовало. Не важно каким Добром она пыталась быть, ведьма, притаившаяся внутри неё, по-прежнему хотела, чтобы её отец страдал. Она взглянула на Агату, которая сидела в углу, жуя свои ногти. Она старательно делала вид, что не слушает.
— Старейшины говорят, что это продлится недолго, — сказал Стефан. — Как только эти трусы в лесу, поймут, что тебя прячут, рано или поздно, им захочется выйти и найти тебя. И я буду готов. — Он почесал свою обгоревшую кожу и заметил, что его дочь морщится. — Знаю, у меня тот еще видок.
— Все, что тебе нужно, это хороший медовый скраб, — сказала Софи, роясь в своей сумке с предметами для поддержания красоты, пока не нашла косметичку из змеиной кожи. Но её отец просто стоял и таращился на разрушенный город. В глазах у него стояли слезы.
— Отец?
— Горожане хотят, чтобы ты сдалась. Но Старейшины сделают все, чтобы защитить тебя, даже несмотря на Рождество. Они самые лучшие люди, — сказал он негромко. — Никто в городе ничего мне сейчас не продаст. Как же мы выживем... — Он вытер глаза.
Софи никогда не видела своего отца плачущем.
— Ну, это не моя вина, — выпалила она.
Стефан выдохнул.
— Софи, все, что имеет значение — это то, что ты в целости и сохранности вернешься домой.
Софи повертела в руках кисет со скрабом.
— Где вы сейчас живете?
— Еще одна причина, почему я так непопулярен, — сказал её отец, потирая подбитый глаз. — Кем тебя будут считать, если в твоем переулке были взорваны все дома, кроме твоего собственного. Наш продовольственный магазин пропал, но Гонора все равно как-то ухитряется кормить нас каждый вечер.
Софи вцепилась в косметичку покрепче.
— Нас?
— Мальчики переехали в твою комнату до тех пор, пока безопасно, чтобы мы смогли закончить свадьбу.
Софи выстрелила в него белой массой. Стефан услышал запах меда и тут же начал шарить в её сумке...
— У тебя есть что-нибудь съестное для мальчиков?
Агата заметила, что Софи на грани обморока и вмешалась.
— Стефан, вам известно, где Старейшины её спрячут?
Он помотал головой.
— Но они заверили меня, что горожане её тоже не найдут, — сказал он, наблюдая как Софи убирает свою сумку как можно дальше от него. Стефан подождал, пока она не отойдет на достаточно большое расстояние. — Нам нужно спасать её не только от тех убийц, — прошептал он.
— Но она же не может вечно жить в одиночестве, — надавила на него Агата.
Стефан посмотрела в окно на лес, заключивший Гавальдон, в темные и бескрайние сумерки.
— Что с вами там случилось, Агата? Кто хочет смерти моей дочери?
У Агаты все еще не было ответа.
— Предположим, план не сработает? — спросила она.
— Мы должны доверять Старейшинам, — сказал Стефан, отведя глаза. — Они знают, как лучше.
Агата видела, как боль облаком набежала на его лицо.
Стефан пострадал больше всех.
Так сказала её мама.
— Я еще не знаю как, но все исправлю, — сказала Агата, говоря как можно тише. — Я не дам её в обиду. Обещаю.
Стефан наклонился и взял ее лицо в свои руки.
— И мне нужно, чтобы ты сдержала это обещание.
Агата посмотрела в его испуганные глаза.
— Ничего себе!
Они обернулись и увидели Софи у алтаря, прижимающую к груди сумку.
— Я на выходных буду дома, — сердито сказала она. — И лучше бы к этому времени, чтобы моя кровать была застелена чистыми простынями.
Приближались восемь часов вечера, Софи сидела на алтаре в окружении плачущих воском свечей и слушала бурчание у себя в животе. Она позволила отцу забрать последние сухие крекеры из отрубей для мальчиков, потому что Агата практически заставила её это сделать. Мальчишки наверняка ими подавятся. Эта мысль заставила её почувствовать себя лучше.