— Школу... — поперхнулась Агата, следуя за нею по пятам вниз по лестнице Чести. — Мы должны вернуться домой!
— Видишь ли в чем дело, у меня с бывшими деканами имеются разногласия, — сказала Декан Сэдер, когда со всех сторон к ней слетелись бабочки и исчезли в её платье. — Они считаю, что вы должны оставить наш мир, чтобы вместе обрести свой счастливый конец. А я считаю, что вы должны остаться.
— Но все мальчики хотят меня убить! — воскликнула Софи, сильно пихнув локтем Агату в бок, проходя мимо.
— Мммм, допустим, вы вламываетесь в замок, полного кровожадных мужчин, — сказала Декан, задорно виляя задом, идя по фойе. — Предположим, вопреки всему, вы вызволяете Сказочника. — Она останавливается двери в инее, ведущей в Галерею Добра. — Желание не осуществится, если вы на самом деле не будете желать того, что загадали.
Она уставилась на Софи.
— Как ты можешь загадать Агату, если знаешь, что ей нужен её принц?
Декан обратилась к Агате.
— Как ты можешь загадать Софи, если боишься ведьмы, живущей в ней?
Она склонилась к девочкам ниже и те услышали цветочно-медовый запах её кожи.
— Как ты можешь кого-то желать, кому не доверяешь?
Софи с Агатой уставились друг на дружку, в надежде, что одна из них что-нибудь возразит, но ни одна не проронила ни слова.
— Прежде чем отправляться домой, вы должны возродить вашу дружбу. А здесь вы восстановите то, что было сломлено, — сказала Декан Сэдер. В её платье влетела последняя бабочка. — Сказки нас учили верить, что такие красивые узы, как ваша, не могут продолжаться вечно. Почему? Потому что между вами должен встать мальчик. А мальчик так боится этой сказки, что готов убивать, лишь бы уничтожить эту сказку. Но в моей школе, мы расскажем вам правду. — Она открыла дверь в кромешную тьму.
— Что девочка без мальчика — это самый счастливый из всех возможных концов.
Её палец зажег факел. Пламя загорелось красным вместе с ревом барабанов. Агата и Софи от неожиданности отпрыгнули назад...
По стойке смирно, опустив головы, стояли двадцать рядов девушек. Все как одна в белой вуали, в синих восточных шароварах и голубых корсажах с вышитой эмблемой в виде бабочки на груди, возле сердца. Девушек было больше сотни, они стояли вдоль экспонатов музей, и дальше в распахнутых дверях, и в огромном бальном зале Добра. Лица скрыты вуалями, фигуры неестественно неподвижны, руки вскинуты вверх, будто призывая духов. Вверху же парили, под самым потолком, на волшебных коврах, еще две девушки, отбивающие ритм на барабанах, который становился все быстрее и быстрее.
На переднем плане этого парада стояла одна-единственная девушка. Её вуаль была в отличие от остальных не белая, а голубая, волосы рыжие, а бледные руки омывали веснушки. Она медленно подняла руки...
Барабаны умолкли.
С диким криком девушка низвергла изо рта столп огня и опалила волшебные ковры, заставив Агату с Софи сжаться при виде пламени. Когда барабаны ударили еще раз, девушка закружилась в танце живота, сопровождая каждое движение оглушительным свистом и трелью.
— Один взгляд на неё и Тедрос забудет девушку, которая его загадала, — холодно произнесла Софи.
— Софи, мне жаль. — Агата придвинулась к ней. — Мне, правда, очень жаль.
Софи отодвинулась от Агаты.
— Я бы никогда не променяла тебя на мальчика, — слегка толкнула подругу Агата. Но глядя на танцующую девушку, она вдруг почувствовала укол ревности... Видел ли её Тедрос?
Она отмахнулась от этой мысли. Тедрос хотел убить её лучшую подругу, а она все еще думала о нем? Он же враг, ты, идиотка!
Агату преследовало лицо Стефана, умоляющее вернуть Софи домой. Где была Агата, которая должна была сделать все возможное, чтобы защитить свою лучшую подругу? Та, кто имела контроль над её чувствами? Та, кто была Добром?
Теперь девушки затанцевали вслед за лидером, эхом повторяя её движения рук. А потом они неожиданно развернулись друг к другу и затанцевали в парах. Руки проводили по спинам и хлопали в ладоши, а потом девушки менялись местами, не размыкая рук. В своих синих шароварах и белых вуалях девушки напоминали волнующиеся море. Несмотря на бурю в сердце, Софи удалось улыбнуться. Она никогда не видела ничего прекраснее. И она никогда не видела девушек, танцующих без мальчиков.