Сделав шаг в сторону, полковник взял со стола фуражку.
— Полагаю, что ничего особенного, — сказал он, бросив беглый взгляд за окно, где на фоне серо-стального неба отчетливо был виден небольшой красный прямоугольник. — Метеорологи говорят что-то о направленных воздушных потоках в верхних слоях атмосферы... Признаться, я мало что в этом понимаю.
Чувствуя глупую неловкость, полковник Глант поспешил откланяться и покинуть кабинет руководителя экспедиции.
Стайн с насмешливой улыбкой посмотрела на захлопнувшуюся за поспешно ретировавшимся полковником дверь, после чего вернулась к своим обычным делам. Однако, мысль о флаге, неподвижно замершем в воздухе, не давала ей сосредоточиться на работе. Открыв электронный блокнот, Лиза сделала пометку, чтобы на вечернем собрании исследовательской группы не забыть выяснить у Майского причину странного состояния флага.
Глава 4. Начало.
Первое, что сделал Кийск поутру, — сходил в лабораторный корпус, из окон которого была видна мачта с флагом. Красное полотнище, как и накануне, выглядело так, словно было растянуто и жестко закреплено на каком-то невидимом каркасе. Было в этом что-то пугающе противоестественное.
Накануне вечером, явившись как всегда незваным на собрание исследовательской группы, Кийск попытался обратить внимание ученых и техников на сей странный факт. Но Майский был настолько увлечен каким-то новым своим проектом, что слышать не желал ни о чем другом. Махнув рукой в сторону старшего метеоролога, он объявил собрание закрытым и, подхватив под локоть Дугина, исчез, подобно джину, исполнившему все предписанные правилами процедуры. Метеоролог же, у которого Кийск попытался выяснить причину странного поведения флага, долго мял пальцами плохо выбритый подбородок и что-то невнятно бурчал начет направленных воздушных потоков и температурного перепада. Уяснив наконец, что метеоролог и сам не понимает, в чем там дело, но при этом отчаянно не желает брать на душу страшный грех некомпетентности, Кийск оставил бедолагу в покое.
Следующим шагом стала попытка обратить внимание на необычное явление ответственного за безопасность экспедиции. Для этого Кийску пришлось полтора часа просидеть в приемной полковника Гланта. Задержка, как не без оснований полагал Кийск, была вызвана вовсе не тем, что полковник был безумно занят, а лишь тем, что таким образом Глант хотел в очередной раз продемонстрировать Кийску свое пренебрежительное отношение к навязанному Советом безопасности и совершенно никчемному по мнению самого полковника консультанту. Соизволив, наконец, принять Кийска, полковник Глант с пренебрежительной ухмылкой на устах выслушал историю о странном поведении флага на мачте, после чего сказал, что уже обратил внимание на это явление, провел собственное расследование и получил квалифицированное заключение специалистов относительно природы данного феномена, который имеет естественный характер и никак не связан с Лабиринтом. Соображения Кийска по данному поводу Глант даже выслушать не пожелал. Язвительно усмехнувшись, он поблагодарил консультанта за проявленную бдительность, после чего попросту выставил его за дверь.
Последней инстанцией, куда можно было обратиться, оставался только руководитель экспедиции.
Связавшись по интеркому с мадам Стайн, Кийск услышал голос безмерно уставшей за долгий день женщины. И, когда Стайн спросила, нельзя ли подождать с вопросом, который он собирался с ней обсудить, до завтра, Кийск не смог ей возразить. В первую очередь потому, что ему, собственно, нечего было сказать. Кто-нибудь уже наверняка указал руководителю экспедиции на флаг, неподвижно замерший на верхушке мачты с неестественно растянутым полотнищем. А добавить к этому Кийск мог разве что только собственные опасения, абсолютно беспочвенные с точки зрения человека, видевшего в Лабиринте всего лишь артефакт, оставленный исчезнувшей цивилизацией. Чего доброго, скоро вся экспедиция станет считать Кийска законченным параноиком, свихнувшимся на идее угрозы, исходящей от Лабиринта.
Но и утром флаг с развернутым полотнищем, внушающий Кийску необъяснимую тревогу, был на месте. Точно так же оказался на месте и приставленный к Кийску охранник. Сегодня это был уже не тот приветливый парень, с которым Кийск мило беседовал накануне, а верзила почти на голову выше Кийска, с широченными плечами, лошадиной челюстью, расплющенным носом и маленькими глазками. В целом, выражение лица спутника Кийска на сегодняшний день можно было назвать туповатым. Таких исправных служак любят командиры за их исполнительность и непритязательность, но никто из них обычно не поднимается выше звания капрала.
В ответ на шутливое приветствие Кийска, которым он обычно встречал каждого нового своего охранника, десантник — на бирке его значилось имя «Гамлет Голомазов», — окинул Кийска тяжелым мрачным взглядом и противно скрипнул зубами. Из этого Кийск сделал вывод, что Гамлета можно отнести к разряду самых надежных исполнителей командирских приказов, от которого невозможно будет укрыться даже в туалете.
Так оно и вышло. Гамлет следовал за Кийском, не отставая ни на шаг, куда бы тот ни пошел. При этом он даже не пытался как-то замаскировать свое присутствие.
Идя по коридору, Кийск то и дело неожиданно останавливался, надеясь, что Гамлет не успеет вовремя замедлить шаг и ткнется ему в спину. Но, как выяснилось, реакция у десантник было отменная, — Кийску так ни разу и не удалось его подловить.
— Что ты думаешь по этому поводу? — указав на мачту с неподвижно застывшим в воздухе флагом, спросил Кийск у своего охранника.
Вопрос был чисто риторический, поэтому Кийск оказался несказанно удивлен и даже в какой-то степени озадачен, когда десантник Голомазов раздвинул плотно сжатые губы и медленно, низким, утробно звучащим голосом, похожим на звериный рык, произнес:
— Мне это не нравится.
— Ты знаешь, мне тоже, — сказал Кийск после паузы, которая потребовалась ему для того, чтобы прийти в себя.
За то время, что Кийск провел в обществе Гамлета, у него сложилось твердое убеждение, что приставленный к нему десантник не способен связать и пару слов, а в случае необходимости объясняется междометиями и жестами.
— А почему не нравится? — спросил Кийск, на этот раз уже надеясь услышать ответ.
Но Гамлет вновь обманул его ожидания. Вместо того, чтобы что-то сказать, он стиснул зубы и отвернулся в сторону: то ли решил, что тема для разговора исчерпана, то ли уже перебрал отведенный на данный час лимит слов.
Подождав какое-то время и убедившись в том, что ответа не будет, Кийск хмыкнул неопределенно и еще раз глянул за окно на мачту с флагом. Ситуация оставалась неизменной в течении суток, что позволяло надеяться на то, что она не повлечет за собой никаких необратимых последствий. Кто его знает, может быть, и в самом деле, причиной всему являются воздушные потоки, как-то очень уж своеобразно распределяющиеся над каменной пустыней. Кийску очень хотелось в это верить, но неуемный червячок сомнения без устали продолжал бередить душу.
Не допуская даже мысли о том, что Гамлет оставит его в одиночестве, но при этом и не предпринимая новых попыток вступить в контакт со своим соглядатаем, Кийск направился к переходу, ведущему в жилой корпус станции, где находилась столова. Согласно расписанию, Кийск завтракал вместе с последней сменой, в которую входили главным образом свободный от работы и дежурства персонал станции.
Сопровождающий, как оказалось, тоже был не прочь как следует подзаправить свой машиноподобный организм. Глядя на то, сколько тарелок ставит Гамлет на свой поднос, Кийск только диву давался: не перевелись, оказывается, еще на Земле потомки Гаргантюа.