Известный советский фантаст И. Ефремов, чутко уловив дыхание времени, опубликовал «Туманность Андромеды» — новаторское произведение, приблизившее научно-фантастическую литературу к уровню философских и научных идей современности. Величайшие завоевания науки и техники будущего поставлены писателем в прямую зависимость от социального прогресса. В своем романе И. Ефремов нарисовал широкую и разностороннюю картину высокоразвитого коммунистического общества Земли.
Когда он писал в 1956 году «Туманность Андромеды», первый искусственный спутник еще не был запущен, а приведенная запись беседы с Лениным, сделанная Уэллсом, была еще неизвестна. И тут особенно важно отметить, что мысль Ефремова развивается примерно в том же направлении, Он говорит в своем романе о величайшем цивилизующем и прогрессивном значении межпланетных экспедиций и обмена информацией по Великому Кольцу Миров.
Позже Ефремов так сформулировал замысел своей книги, родившийся в полемике с произведениями западных писателей, посвященными завоеванию космоса;
«У меня возникло отчетливое и настойчивое желание дать свою концепцию, свое художественное изображение будущего, противоположное трактовке этих книг, философски и социологически несостоятельных… Всей этой фантастике, проникнутой мотивами гибели человечества в результате опустошительной борьбы миров или идеями защиты капитализма, охватившего будто бы всю Галактику на сотни тысяч лет, я хотел противопоставить мысль о дружеском контакте между различными космическими цивилизациями».
Роман Ефремова вскоре был переведен на многие языки и вызвал самые положительные отклики в зарубежной печати разных направлений.
Во французской буржуазной газете «Трибюн де насьон» после выхода книги на французском языке появился такой знаменательный отзыв:
«Туманность Андромеды» войдет в историю мировой литературы наравне с первыми романами Уэллса, тогда как большая часть современных научно-фантастических произведений будет предана забвению. Исключительная поэтичность, пронизывающая роман, нисколько не вредит его научному содержанию. Его герои гуманны и весьма привлекательны. Вероятно, впервые научная фантастика показала свою способность интересоваться самим человеком и описать новые условия его существования, новые конфликты… «Туманность Андромеды» представляет и другой интерес. Из нее мы видим, и какова цель человеческого существования после того, как исчезнут опасность войны и экономическая борьба. Это не химерическая утопия «Господин Барнстэпл у людей-богов», а прозорливое предвидение лучшего будущего».
Таким образом, автор этой статьи не только противопоставляет роман советского писателя всей или почти всей современной буржуазной фантастической литературе, выходящей на Западе, но и вольно или невольно признает будущее за коммунизмом!
Французский ядерный физик Жан Бержье, большой знаток и любитель научной фантастики, считает, что «лучшие советские научно-фантастические романы и рассказы безусловно принадлежат к произведениям мирового класса». При этом он особое значение придает «Туманности Андромеды», произведению, соответствующему уровню современной науки и интересу к ней в Советском Союзе, где «ныне буквально миллионы мужчин и женщин проводят научные исследования и десятки миллионов косвенно участвуют в этом в качестве техников, квалифицированных рабочих и т. д.».
Английский ученый кибернетик Денис Габор в своем труде «Изобретая будущее» (1963) в разных местах ссылается на «Туманность Андромеды», считая «самого знаменитого из русских писателей-фантастов» И. Ефремова ближайшим преемником Уэллса. Прочитав после «Туманности Андромеды» «Звездные корабли» и «Сердце Змеи» Ефремова, а также сборник советской фантастики, изданный на итальянском языке, он отмечает, что «русская научная фантастика была приятным сюрпризом для западного читателя, который ожидал найти в ней описание борьбы между советскими астронавтами и ужасными пиратами-капиталистами за обладание Луной и Марсом, а вместо этого нашел рассказы в традициях Уэллса». Говоря о выдвижении на первый план темы творческого труда в романе Ефремова, Д. Габор замечает:
«Я не думаю, что этот изящный компромисс между марксизмом и утопическим социализмом был сделан под давлением цензуры. Очевидно, я стал бы писать в той же манере, будь я русским, ибо в России народ отстоит на целое поколение дальше от «Века Лени», нежели люди на Западе».
Надо думать, что сила воздействия романа Ефремова — не в какой-то особой увлекательности и остроте сюжета. Западного читателя этим не удивишь! Покоряют конструктивные идеи автора, убежденного, что человечество способно в конечном счете преодолеть раздирающие его противоречия и создать действительно прекрасный мир. Проложенный писателем мостик над безднами отчаяния и неверия помогает многим людям Запада, живущим только сегодняшним часом, увидеть перспективу, вселяющую надежды.