Сыскать подходящее место где-нибудь неподалеку оказалось не слишком трудно. Блумсбери, как мы узнаем из первой книги Диккенса «Очерки Боза», был районом, где жило среднее сословие, неимущее, но с претензиями, и, хотя здешние обитатели порою с трудом сводили концы с концами, среди них не было простых «бедняков», соседства с которыми следовало бы стыдиться. Квартал этот был рангом выше Бейхэм-стрит.
Здесь, в Блумсбери, на Норт-Гауэр-стрит, миссис Диккенс отыскала подходящий домик, прибила медную дощечку, заказала печатные проспекты и отправила маленького Чарльза разносить их. Но, увы, все это не дало ничего, кроме увеличения квартирной платы. Диккенс пишет об этих ее попытках скорее презрительно, чем с горечью: «Никто в школу не пришел, я не помню даже, чтобы кто-нибудь собирался прийти или хотя бы мы готовились кого-то принять. Зато помню, что отношения наши с мясником и булочником стали еще хуже; что мы частенько вставали голодными из-за стола и что отца под конец забрали в тюрьму». Следует с осторожностью отнестись к тем подробностям, которые сообщает нам Диккенс, критикуя нелепый план матери, ибо он прямо связывает его с упадком в хозяйстве (что не очень логично) и арестом отца (что уже совсем нелогично). Словом, миссис Диккенс сделала еще не все, чтобы окончательно утратить уважение сына.
Фабрика ваксы
Еще до ареста отца, который Диккенс связывает с нелепыми проектами матери, в жизни самого Чарльза произошло очень важное событие. Он пошел на работу и смешался с толпой «простолюдинов, мальчиков и мужчин, жалкий малыш». Он чувствовал себя заброшенным, полуголодным ребенком, живущим в какой-то дыре и бесцельно шатающимся по улицам; «ни совета, ни помощи, ни поддержки, ни приветливого, ободряющего слова не могу я припомнить, да поможет мне бог!». И все это, очевидно, случилось в небывало короткий срок. Джеймс Лэмерт, по-видимому отчаявшись получить патент на чин, нанялся управляющим на только что открывшуюся фабрику ваксы, которую финансировал один из его родственников. Эта фабрика — владельца ее звали Уоррен — была новым и сравнительно маленьким предприятием; она находилась чуть в стороне от Стрэнда, однако привлекала публику тем, что носила то же имя и имела очень схожий адрес с солидной фирмой Роберта Уоррена, всем известной благодаря рекламе. Новое предприятие без колебания воспользовалось этим совпадением. Никто не знал денежных дел Диккенсов лучше Лэмерта, хотя после их переезда на Гауэр-стрит он больше не квартировал у них. Он всегда дружил с Чарльзом и теперь предложил мальчику пойти работать на фабрику — приклеивать этикетки на баночки за шесть или семь шиллингов в неделю. Наконец-то оправдались надежды на родню! Мистер и миссис Диккенс с радостью согласились, вспоминает Чарльз.
Здесь мальчиком Ч. Диккенс работал на фабрике ваксы.
Вскоре отца перевели в долговую тюрьму Маршалси, и немного спустя миссис Диккенс оставила благородный квартал Блумсбери, а также свои мечты о пансионе для благородных детей и вместе с четырьмя меньшими чадами и девчонкой-служанкой для всех услуг перебралась к мужу, как то делали и другие семьи банкротов. Все складывалось для Чарльза как нельзя хуже.
Предлагая Чарльзу наняться на фабрику ваксы, Джеймс Лэмерт не забывал об одаренности мальчика и социальных претензиях его родителей. Он предложил ежедневно в обед по часу заниматься с мальчиком, чтоб тот не забросил ученье; однако новая работа принесла с собой множество забот, а молодой Лэмерт очень пекся о доходах своего родственника-хозяина, так что, как скоро обнаружилось, у него просто не хватало на мальчика времени. Поначалу Чарльз работал отдельно от «простолюдинов», но постепенно и эта преграда исчезла. Правда, по словам Диккенса, Лэмерт всегда обращался с ним иначе, чем с другими рабочими; и уж таковы ли приличия или классовая система в Англии (по крайней мере в прошлом), но «они неизменно величали меня „юным джентльменом“… Поль Грин (один из мальчишек) как-то раз возмутился и восстал против этой формулы, но Боб Фейгин (другой мальчишка) живо вправил ему мозги».