Мы, конечно, протестовали против такого плана, нам не хотелось отпускать ее одну, но тэйтэлла умоляла послушать ее. Разве могли мы отказать такой очаровательной девушке?
Олег, услышав эти слова, гордо улыбнулся.
– Она на радостях расцеловала нас, – продолжал Алексей.
– Что? – возмутился Олег. – Да как она посмела?
– Чего ты так разволновался? – улыбнулся Джерри. – Пару безобидных поцелуев еще не повод для ревности… Хотя…, – американец снизил голос до шепота, – они были не такими уж безобидными. Когда она меня поцеловала, то я еле поборол в себе желание прижать ее к себе и никуда не отпускать.
– А я, – подхватил Алексей, – чуть не лишился чувств от прикосновения ее сладких губ.
– Еще пару слов, – процедил Олег, – и я размажу вас по стенке.
Мужчины разразились смехом, а Олег гневно водил глазами, изображая из себя ревнивого мужа.
– После того как она нас расцеловала, – еще раз поддел Олега доктор, – мы попрощались и разошлись в разные стороны. Несколько дней мы прошатались в окрестностях Пэйфита. Наступила Большая Ночь. Когда она прошла, мы узнали, что Рикс покинул город. Подождав для верности три дня, мы вернулись в Пэйфит. Джерри предложил зайти в трактир у базара. Когда мы сюда вошли, то увидели Майкла, который сидел за столом и попивал вино. Как он уже упоминал, первым делом я съездил ему по зубам. Затем мы немного поговорили и узнали, что Майкл только что прибыл в Пэйфит.
Последующие дни мы торчали в этом кабаке, так как Майкл утверждал, что вы сюда обязательно наведаетесь. Он оказался прав.
– Утром четвертого дня после Большой Ночи мы покинули Пэйфит, а днем сюда пришли вы, – сказал Олег. – Мы разминулись всего на несколько часов, чтобы встретиться через несколько дней.
– Точно, – согласился Саньфун. – А за что вы здесь пили и ели?
– Ремул, доставив Майкла в Пэйфит, не забыл позаботиться о его желудке, подарив ему полный кошелек денег, – объяснил Джерри.
– Ты, Алексей, здорово меня удивил, – сказал Олег. – Теперь я понимаю, почему так изменился твой характер. В среде разбойников ангелом не станешь. Но скажи, почему для драк ты выбираешь именно громил, а не обычных парней?
– Влияние бандитской среды все еще сказывается. Хоть я и отхожу понемногу от того состояния, в котором находился долгие месяцы, но старые привычки дают о себе знать. Злоба на всех и на каждого еще не прошла. Я нападаю на громил, потому что их рост, сила и вес превосходят мои, что рефлекторно воспринимается мною как оскорбление. А если их двое или трое, то я вообще шалею. Может, мои доводы выглядят нелепо, но я ничего не могу с собой поделать. Моя вспыльчивость – рефлекс, выработанный месяцами пребывания в разбойничьей среде, где любое чуть не так сказанное слово, любой чуть не так брошенный взгляд, любой неосторожно сделанный жест или вызывающий внешний вид воспринимаются как личное оскорбление. Терпеть не могу громил. Кроме того, у них мощные удары. А мне этого только и надо. Со слабаками драться неинтересно.
– Алексей просто нуждается в том, чтобы его дубасили со всей силы, – прокомментировал Джерри, – но я ни разу не видел, чтобы он сам наносил удар в полную силу. У меня такое впечатление, что когда он дерется, то лишь забавляется. И еще я думаю, что эта хитрая разбитая рожа могла бы свалить любого из тех здоровяков, с которыми бьется, но почему-то прикидывается слабенькой.
– Не называй меня разбитой рожей, – нахмурился доктор. – А то гляди, по своей схлопочешь.
– Хорошо, не буду, – поспешно заверил Джерри, вызвав невольные улыбки на лицах друзей. – К истории, рассказанной Алексеем, мне почти нечего добавить. Скажу лишь, что меня и Филлою Рикс тоже пичкал наркотиками.
– А что делал Майкл, оставшись на Безе? – усмехнулся Олег.
– Что делал я?! – воскликнул Майкл. – Да я чуть в штаны не наложил, когда вы исчезли! Благо остался браслет, с помощью которого я отыскал крепость Ремула. Мне пришлось пройти через несколько сотен точек прокола. В конце концов, я оказался у стен огромной крепости, вершина которой терялась где-то в облаках. Я поплелся вдоль стены в надежде отыскать какую-нибудь дверь или ворота. Я шел и шел, пока от усталости у меня не начали отваливаться ноги. Но стена оставалась стеной. В отчаянии я стукнул по ней кулаком. И что бы вы думали? Не прошло и минуты, как прилетела какая-то летающая сковорода и сказала, чтобы я убирался к черту. Я послал ее туда же и продолжал лупить в стену. Тогда из сковороды высунулось дуло и пальнуло мне прямо в лицо. Меня окутало газом, от которого я лишился чувств. Когда я очнулся, то ощутил, что связан. Надо мной склонилось лицо какого-то мужчины. Он спросил, кто я такой. Я ответил вопросом на вопрос. Мужчина сказал, что он – Ремул. Я не замедлил упрекнуть его словами: “Так-то ты встречаешь друзей Саньфуна?”. Он сказал, что если я говорю правду, то он приносит извинения, но если лгу, то отправит меня на обед гессам или дессам. Чтобы убедиться в правдивости моих слов, он вколол мне порцию наркотика. Через минуту я выболтал ему все, что знал. Он развязал меня и принял по-королевски.