– Аппетит, конечно, – ответил бородач и сглотнул. Глаза его повеселели.
Колдун щелкнул пальцами, и клоксы внесли на подносах два высоких конусообразных блюда, выглядящих до того аппетитно, что у меня слюнки потекли. У Гебса, вероятно, тоже, потому что он указал на левый поднос и тут же схватил его. Клоксы протянули ему ложку, но он яростно отшвырнул ее в сторону и впился в блюдо лицом. Не прошло и десяти секунд, как показалось дно тарелки. Весь зал пораженно замолк. Гебс, не обращая на это никакого внимания, с жадностью набросился на второе блюдо. Не успел никто и глазом мигнуть, как оно тоже превратилось в пустую тарелку. Бородач быстро огляделся по сторонам, будто надеясь, что где-то припрятано еще и третье. Мы оторопели. Окинув нас ироническим взглядом, Гебс буркнул:
– Чего вы на меня уставились?
Тут только до него дошло, что ему нужно было съесть одно блюдо.
– Да, – молвил бородач, – недостатком аппетита я не страдаю.
Весь зал, включая и Колдуна, лег со смеху.
– Послушай, Гебс, – сквозь смех выдавил я, – какое из блюд было отвратительнее на вкус?
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Вроде оба были ничего.
Зал веселился до упада.
– Если бы не дикость такого предположения, – отозвался Майкл, – то я бы с уверенностью сказал, что Гебс – кайн. На острове Пито есть группа людей, именующихся чревоугодниками. Для них не имеет значения ни вкус еды, ни ее вид. Главное, чтобы она не была ядовитой, а все остальное – пустяки. Лишь бы хорошо набить брюхо.
– Гебс и в самом деле был кайном, – улыбнулся хаджуй.
– Неужели? – удивился Майкл. – Но как он туда добрался? Кайны очень тяжелы на подъем.
– Для меня это тоже загадка, – сказал Саньфун. – До сих пор не могу взять в толк, как он добрался до страны Колдовства, которая расположена от его дома на расстоянии двенадцати тысяч миль!
После происшествия с блюдами Колдун воскликнул:
– Такого еще не было в истории нашей игры! Это должно быть отмечено в летописи “Поля судеб”! Итак, твоя буква, Гебс?
– Буква “Г”, – недолго думая, ответил бородач.
– Есть такая буква в этом слове! Откройте ее на табло!
Клокс перевернул третий квадратик. Гебс снова сделал ход. Стрелка указала на цифру “33”.
– Тридцать три очка! Твоя буква?
– Буква “К”.
– А вот и не угадал. Саньфун, вращай барабан.
Мне выпал знак “плюс”.
– Крестик! – воскликнул Колдун. – Ты должен сыграть в крестики-нолики с тем, кто следует за тобой по очереди, то есть с Клормом. Оба вы пропускаете ход. Проигравший будет убит.
Клоксы дали мне и Клорму по кусочку мела, и мы сразились на полу в крестики-нолики. К разочарованию Колдуна, мы сыграли вничью и снова стали у барабана. Теперь его вращал Гебс. Ему выпала цифра “9”, но он, назвав букву “С”, не угадал. Настала моя очередь. Стрелка указала на букву “М”.
– Как ты думаешь, Саньфун, что этот сектор означает? – спросил Колдун.
– Может быть, Миллион? – с надеждой спросил я.
– Размечтался, – ухмыльнулся Колдун. – Сектор Монстр! Тебе придется сразиться с монстром. Если ты победишь его, то продолжишь игру, если нет – игра закончена.
– Почему?
– Да потому, дурья твоя голова, что побежденных врагов монстр сжирает с потрохами. Уяснил? Цель нашей игры – избавиться от одного из вас. Теперь выбери себе оружие.
Клоксы внесли в зал целый арсенал разнообразнейшего оружия. Среди него были такие образчики, которых я в жизни не видел.
– Ты можешь воспользоваться своим оружием, если желаешь, но лук тебе придется снять. Стреляющее оружие – запрещено.
Я снял лук и с готовностью повернулся к Колдуну. У меня на вооружении остался меч и нож. Колдун щелкнул пальцами. Посреди зала пол разъехался, обнажив под собой квадратную комнату глубиной в два с половиной метра, а шириной – в десять.
– Спускайся туда, – велел Колдун.
Я снял с себя зимнюю одежду, оставив на теле лишь майку и штаны. Затем соскочил в комнату. Пол, который стал для меня потолком, съехался, но теперь он был прозрачен. Так что все зрители могли видеть, что происходит в комнате, а я не мог выскочить.
В стене возник проем. Оттуда выскочило чудовище, при виде которого у меня в самом деле возникло желание дать деру. Это была гигантская сороконожка, страшная и омерзительная. Длина ее достигала трех метров, а толщина – полуметра. На голове ее были устрашающие клешни, которые угрожающе пощелкивали. Я на миг представил, что случится, если в них попадет моя рука или нога, и у меня похолодело в груди. Хвост сороконожки завершался длинным острым шипом. У меня промелькнула мысль, что он ядовит. Тварь, злобно вращая глазами, метнулась ко мне со всего множества ног. Она развила огромную скорость. Я отскочил в сторону, надеясь, что сороконожка с разбегу треснется головой о стенку. Но не тут-то было. В последний момент тварь подняла переднюю часть туловища, взбежала вверх по стене, на миг зависла на потолке и прыгнула на меня. Я от неожиданности чуть не упал. Но рефлекс, выработанный долгими годами тренировок, все же сработал: моя рука метнула нож. Он вонзился в туловище сороконожки по самую рукоять. Тварь отвратительно взвизгнула и свернулась в клубок. Ее клешни ухватились за нож и стали его вытаскивать. Я мельком взглянул вверх и увидел Клорма. Он украдкой пытался что-то мне показать. Заинтересовавшись, я увидел, что он указывает на точку между глаз. Меня осенило. Клорм хочет показать мне уязвимое место твари! Но откуда он его знает? Времени на раздумья у меня не было. Сороконожка освободилась от ножа и снова бросилась на меня. Я, как и в первый раз, отскочил в сторону, но она не взбежала по стене, а притормозила и хлестнула хвостом мне по ногам. Тварь, вероятно, хотела проткнуть мне ногу шипом. Но я ведь не стоял на месте, и она не попала. Но зато получился чудовищной силы удар. Я покатился по полу. От боли у меня потемнело в глазах. Из багровой полосы, пересекшей обе ноги, брызнула кровь. Удивительно, что обошлось без переломов. Превозмогая боль, я вскочил, выставив перед собой меч, и сделал это вовремя: клешни сороконожки сомкнулись на том месте, где только что была моя голова. Я взмахнул мечом. Лезвие вонзилось твари между глаз. Сороконожка взвизгнула и дернулась с такой силой, что вырвала меч из моих рук. Он так и остался торчать в ее голове. Тварь стала извиваться в предсмертной агонии, то скручиваясь в клубок, то выпрямляясь, подпрыгивая и визжа. Она металась по всей комнате, ударяясь о пол, стены и потолок. Мне пришлось использовать всю свою ловкость, чтобы избежать случайного удара чудовища. Я сам метался по комнате как резиновый мяч, чего от себя никак не ожидал. Злобная тварь, наконец, дернулась в последний раз и сдохла. Прозрачный потолок надо мной раскрылся, клоксы опустили лестницу, и я взобрался по ней наверх. Зрители встретили меня дружными аплодисментами. В глазах Колдуна светилось удивление и злость. Зато у Клорма была улыбка до ушей.