— Один из разбойников увешан амулетами, среди которых был и заряженный Кругом Тишины, что активирован здесь. А еще Грег или тот, кто им притворяется, предлагал мне взять некий кинжал. Найти и изучить его тоже не будет лишним.
Когда маг обернулся ответить ей, она уже была поглощена разговором с неким высоким, полноватым дядькой с гербом Гильдии наемников во всю грудь и при мече у бедра.
— …Дональд Барбус, глава Гильдии. Я сожалею, что с вами произошел такой ужас прямо у нашего порога.
— Уже неплохо… — с вернувшимся холодом процедила Жозефина. И без того уязвленный Барбус приобрел и вовсе жалкий вид: урожденная нобле есть урожденная нобле, даже если воспитывалась она в скромности и смирении при храме; в жилах ее текла древняя и славная кровь, и теперь носительница обратилась к ней и облеклась, обернулась ее мощью. Что мог пусть и немолодой, но все еще сильный мужчина с десятком своих бойцов за спиной и полусотней еще таких же, которые прибегут, только свистни, — что мог он противопоставить тысяче лет гордости, силы и славы, на острие которых стояла сейчас эта хрупкая девушка, за которой была правда?..
— Гильдия будет счастлива предоставить вам достойную охрану, — продолжал лебезить главный гильдеец, — это будет стоить куда меньше… извините, что я сейчас о презренном металле…
— После такого происшествия Гильдия полагает, что вообще может вести разговоры об оплате бойцов? Тех самых, которые не могут присмотреть за собственной улицей, полагаю?
— Вам… вам сейчас же будет выделено сопровождение, — пробормотал Барбус, — прочие переговоры отложим на завтра, сейчас у вас явно иные заботы… Мои люди сопроводят вас сюда, чтобы…
— Мне не кажется, что ваше положение позволяет вам приглашать посетителей к себе, — впервые позволила себе «клыкастую» ухмылку Жозефина.
— Конечно… — окончательно сник тот и, обернувшись назад, махнул рукой. К нему подошли четверо бойцов, и он указал им на Жозефину. — Сопроводите госпожу до дома и оставайтесь с ней до получения распоряжений.
— Мне нужна лошадь, — все так же холодно и без возможности отказа сообщила нобле. — И телега, чтобы увезти тело.
— Да-да, вот уже… — Жана уже действительно накрыли рогожей. Девушка оттолкнула чужие руки и сама бережно перенесла тело мальчика в телегу. Даже мертвым он не обвисал в руках, как обычно делает покинутое душой тело, но казался почти невесомым. Тело Гуго забрали его товарищи, показав стражникам не то кулак, не то просто дулю.
Наемники уже ждали в седлах. Жозефине тоже подвели скакуна, отряженные в сопровождение стражники устроились на телеге и рядом с нею, и кавалькада медленно двинулась вверх по улице. Проезжая мимо конторы Кроненбаха, Жозефина подала знак остановиться.
Там за стойкой все так же сидел и что-то читал круглый человечек.
— И вновь приветствую, — улыбка, теперь — без всякого «оскала», — не могли бы вы узнать, есть ли у господина Кроненбаха немного свободного времени? Мне требуется сообщить ему кое-что.
— Сейчас узнаю, — и служащий укатился в темноту коридора. Раздался стук открываемой двери, потом глухой звук, как будто кто-то, не удержавшись на ногах, влетел в косяк, громкое оханье, и служащий, словно пушечное ядро, стремительно пролетел весь коридор насквозь и, распахнув входную дверь, истошно закричал:
— Стража!!!
Сразу поняв, что к чему, Жозефина скользнула в кабинет нотариуса, всей кожей ощутив выплеск Силы — словно отработавшее заклинание. Кроненбах сидел за столом, наклонив костистую седую голову, явно мертвый. Обойдя комнату, девушка обнаружила кинжал под его левой лопаткой — близнец того, что предлагали ей «в обмен» на карту-Окно.
У входа зашумели стражники, и в кабинет ввалился давешний государственный маг. На Жозефину он поглядел с мрачной иронией:
— Снова вы… уж не ваших ли это рук дело?
Почувствовав, как магическое излучение от вошедшего начинает изменяться и завихряться, девушка вышла прочь, чтобы собственным излучением не мешать работать, глуша и искажая оставшиеся следы.
В коридоре она обнаружила конторского служащего, который, открыв неприметную дверцу в стене — оттуда шел внятный запах лекарств, — наливал в рюмочку и глотал настоянный на корице и пряных травах сладкий и крепкий ликер; видя, что с лечением душевных ран он прекрасно справляется самостоятельно, девушка взяла в лавке лист бумаги и писчий прибор, стоявший под стойкой, и написала небольшую записку, в которой напоминала о договоренностях между нею и покойным Кроненбахом и выражала свои соболезнования по поводу Гуго. Отдав ее служащему, уже достаточно вернувшемуся в бренный мир из закоулков ужаса, Жозефина вернулась в кабинет.