— Благодарю. — Они поднялись: Меченый — уходить, Жозефина — провожать, и девушка протянула ему руку, которую тот с готовностью пожал; знак взаимного уважения, интереса и свидетельство зарождающейся если не дружбы, то точно хороших теплых отношений.
— Мартин, этот человек, который называет себя Меченым, он же Леонард Геллар, имеет доступ в дом в любое время дня и ночи, здесь я или нет. Если он приедет, известите меня и обойдитесь с ним со всей любезностью и уважением и предоставьте ему то, что он попросит.
— Да, госпожа, — управляющий поклонился.
— И еще: завтра появится учитель магического искусства. Примите его соответственно и немедленно разбудите меня, если я еще не встану.
— Хорошо, госпожа.
Переданный умницей управляющим длинный коричневый конверт содержал в себе письмо с краткими сведениями о столичном доме госпожи Аделины Альдскоу и частоте ее визитов на светские вечера — балы, приемы, турниры и прочая, прочая; также контора сообщала, что означенная госпожа имеет счет в Красном банке. Кроме письма в конверте нашелся и нарисованный грифелем портрет графини. Был Кроненбах жив или нет, но данные обязательства он исполнял неукоснительно.
Учитель магии прибыл наутро. Клацнула замком дверь, и в залу просеменило некое существо в хламиде архимага. Оно было маленьким — ростом едва по плечо и еще более хрупким на вид, чем сама невысокая и изящная Жозефина, — с покрытым морщинами лицом, умными темными глазами и непропорционально большими остроконечными мягкими ушами, поросшими седоватым пухом и направленными не столько назад, сколько в стороны. Существо в целом производило впечатление чего-то маленького, мягкого, очень мирного и удивительно безобидного — что и неудивительно, ибо Первые создавали ушанов в качестве библиотекарей, летописцев и прочих хранителей знания, во всем послушных хозяевам и испытывающих органическое отвращение к смертоубийству.
— Мастер. — Жозефина встала и склонила голову, приветствуя архимага.
— Феликсефонтий. Это вы та юная особа Жозефина де Крисси, о которой говорил наш общий друг Меченый?
Толком понять возраст ушана можно было только по голосу — их лица начинали напоминать сморщенные печеные яблоки уже лет через семьдесят, что для ушана было возрастом возмужания, и для людей они все выглядели старыми. Голос же «старел» только годам к двумстам-тремстам.
— Да, мастер Феликс.
— Феликсефонтий, — строго поправил он. — Зовите своего преподавателя так, как он вам представляется.
— Да, мастер Феликсефонтий. Прошу, присядьте.
Ушан просеменил на указанное место.
— Вам требуется базовое академическое образование, я верно понимаю?
— Не совсем. Я не знаю, сколько времени у меня есть, а потому попрошу вас показать то, что может оказаться полезным в ближайшем будущем.
— Ясно, ясно. В таком случае первый урок будет стоить две серебряных. Я работаю честно и потому предпочитаю получать плату за уже сделанную работу, — эта фраза остановила Жозефину, уже протянувшую ему на ладони монеты, и ей пришлось, смутившись, спрятать их обратно. — Сразу вручу вам мой талисман связи. Если сегодня мы поладим, то можете обращаться в любое время.
И ушан вручил своей ученице посеребренную черепашку величиной с полпальца, которую извлек откуда-то из складок своей длинной, в пол, хламиды.
— Полагаю, нам будет удобнее заниматься в библиотеке.
Устроившись в кресле напротив ученицы, ушан извлек из складок своих одежд плоскую шкатулку размером с две ладони. Ее крышка была поделена на четыре части — коричневую, белую, синюю и красную; самую середину же занимал разделенный надвое круг: одна его половина была черной, другая — серебряной. Темные глаза ушана внимательно смотрели на девушку.
— Сейчас вам требуется коснуться каждого поля и вложить туда единицу энергии. Это проверка на ваши магические склонности и способность к управлению различными стихиями.
Небольшая сильная ладонь протянулась над шкатулкой и шесть раз прикоснулась к ней; каждое поле, уловив кусочек врученной Силы, начинало светиться. Когда мастер Феликсефонтий забрал шкатулку, она словно ожила: коричневое поле вспучилось, проросло горами, над белым поднялся туман, на красном заплясал огонь, а по синему прошла слабая рябь.
— Мм… очень интересно, госпожа, очень интересно. У вас высокие способности к магии Земли и Воздуха, сочетание, характерное для Небесных Всадников, что, учитывая наличие серебра в вашем гербе, совершенно неудивительно. Насколько я знаю, Дар Всадника обнаружился у вашего брата, и именно поэтому его забрали в Академию, во избежание… мм… эксцессов. Старая кровь, знаете ли, не по нраву новой короне. — Он помолчал, в темных глазах отражалось сияние магической шкатулки. — Гораздо более удивительная вещь находится в середине, — он указал на черно-серебряный круг, — это магия Корней и Ветвей соответственно, и хотя к Ветвям ваша кровь тяготеет больше, Корни тоже вам покоряются.