— Аркаша, ты что… В одиночку нарубила всё это? — мои глаза едва умещали в себя столь величественное зрелище. Даже не знаю, как я не заметил этот холм на подходах к деревне.
— Эм… Нет, Федь.
Я захлопнул открытый в изумлении рот.
— Че?
— Ты забыл, кто был судьями. И, если Флюrа смогла пrавильно подсчитать, что я наrубила около пятнадцати поленьев…
Взгляды волшебницы и пиратки сместились на полупокера. На лбу Этери выступил пот. До меня стало постепенно доходить. Впервые за полчаса мои губы стали расплываться в улыбке:
— Этери, сколько будет четыре плюс пять?
Девушка выставила перед собой обе ладони и стала загибать пальцы. Вслух она проговаривала:
— Ноль, целковый, полушка, четвертушка, осьмушка, пудовичок…
— Мудачок, — добавила Флюра, по неизвестным причинам смотря на меня. Этери, тем временем, закончила с одной ладонью и перешла на вторую.
— Медячок, серебрячок, золотничок… Девятичок! Девятичок, Феодор!
Полупокер выглядела такой довольной, будто только что сделала научное открытие. Она пихала мне в лицо девять загнутых пальцев и светилась улыбкой белоснежных зубов.
— А девять плюс два? — нанёс я смертельный удар.
Тишина. Мир замер. Кажется, даже время будто замедлило ход. Лицо Этери стало искажаться всё сильнее и сильнее. С глаз потекли слёзы так обильно, что в них можно было утонуть.
— Феодор, Вы не можете так со мной поступить! — зарыдала она. — Чтобы Вы знали, среди Богов нет ни одного, кто смыслит в счёте лучше меня! Своим… Своим кощунственным кощунством Вы совершили акт богохульства!..
— Девять! — тыкал я ей ладонь в рожу и менял количество загнутых пальцев с одной цифры на другую. — Плюс два! Девять! Плюс два! Сколько?! ПОДКЛЮЧАЙ НОГИ, ЕСЛИ НЕ ХВАТАЕТ НА РУКАХ!
— ААААА! — орала она, утирая кулачками лицо.
— В общем, по итогам судей, — вмешалась в этот цирк пиратка, — аrкашисты наrубили пятнадцать поленьев, а селяне — всего десять.
Я ещё раз посмотрел на горку, а затем на стопочку рядом.
— И крестьяне поверили?
Флюра развела руками:
— Ну а кто они такие, чтобы спорить с результатами, объявленными представителями власти?
— Ладно. Вы настолько забавные, что я даже злиться на вас не могу. Кстати, сколько длилась «гражданская война»?
— Пятнадцать минут, — ответила Флюра.
Я хотел было засмеяться, но лишь чихнул и покрепче укутался в одеяло. Мы вышли за пределы деревни из обоев и потопали в сторону башни. Холодный ветер поднимал те немногие из листьев, что уже опали и охапками бросал их в лицо. Мне приходилось сильно стараться, чтобы удержать мой единственный согревающий элемент одежды. Одеяло было мягким, плотным и вполне могло бы работать, как туника, если проделать в нём отверстие для головы. Я остановился. Вместе со мной встала и троица.
— Знаете что? — я окинул всех пытливым взглядом. — Спасибо, что позаботились обо мне. Купили это одеяло…
Этери сделала шаг вперёд и улыбнулась:
— Моя сущность выбирала фасон и цвет! Вы испытываете удовольствие, Феодор?
— А я скидку выбила… — призналась Аркаша и пожала плечами.
— А ты, Флюра?
Волшебница пялилась в землю и чертила носком грязных туфель беспорядочные узоры. Она вздохнула:
— Я и предположила, что тебе будет холодно в рваной одежде и нужно как-то тебя будет укрыть.
Чёрт возьми, их высказывания согревали мою душу и сердце. Это то, чего так не хватало после смерти: ощущения заботы и чужого участия.
— Давайте ещё раз обнимемся? — предложил я. — Только на этот раз нормально.
Я сделал шаг вперёд, но не мог расставить руки, иначе бы не удержал на плечах одеяло. Но девочки сами знали, что делать, и потому составили вокруг меня мягкий и горячий треугольник.
— То есть теперь, — сказала Флюра, — ты больше не будешь вести себя, как мудак?
— Буду.
Раздался синхронный стон. Я ехидненько улыбался.
— Конечно буду. В конце концов, это то, какой я есть. За это вы меня и полюбили, разве нет?
— Нет! — Флюра злобно отделилась от треугольника и скорчила злую рожу. — Никто тебя, блин, не любит!
Этери вдруг произнесла странный звук, я опустил голову, чтобы посмотреть на полутораметрового полупокера. Она зажимала рот ладонями, а её взгляд был ещё более пустой, чем обычно, что казалось невозможным при отсутствии зрачков.
— Эм… Этери? — спросил я.
— Ничего, Феодор, — вдруг поспешно затараторила малявка. — Вы наступили мне на ногу!