— Хорошо, тогда мы идём пешком, а ты, Этери, поезжай на Грише. До встречи в следующем году.
— Нееет! — крикнула полупокер в панике. — Ладно, ладно, Георгий! Пожалуйста, уменьшитесь!
Черепаха моментально свернулась до обычных размеров, а Этери шлёпнулась на землю и распласталась, как снежный ангел. Флюра помогла ей подняться, и мы продолжили путь.
Как и раньше, чтобы добраться до полузаброшенной церквушки, нам потребовалось около часа. На улице ещё во всю была ночь, а после сегодняшних событий все были вымотаны подчистую. Каждый занял свою койку, и последняя свеча была задута. В темноте Этери сказала:
— Хотите анекдот?
Никто не ответил.
***
К утру у меня сильно болела голова. Я нехотя оторвался от подушки и пересилил себя, после чего сел. В стороне слышались голоса. Каким бы ни был диалог, вмешиваться в него не хотелось. Я достал сумку, которую «реквизировал» у инквизиции. Пора уж осмотреть её. После того, как защелки разошлись, миру показалось три голубоватые склянки. Хм… Похоже, это вещи, принадлежащие Флюриному братцу. Поскольку он тоже волшебник, наверное, эти зелья восстанавливают ману. Это будет полезно, если мне придётся пользоваться гравиконтролем.
— Спасибо большое, Флюrа, — услышал таки я. — Повязки очень почеrнели. Надеюсь, заrажения не будет.
Я повернул голову в сторону. Волшебница меняла многочисленные бинты на совсем уж болезненной Аркаше.
— Не будет. Этери тебя лечила несколько дней, наверняка позаботилась об этом.
— Кстати об этом… Куда она делась? Её не было тут с самого утrа.
— Не знаю, — пожала волшебница плечами и затянула бинт на животе Аркаши. Та ойкнула и согнулась, но быстро выпрямилась.
— Спасибо ещё rаз, что заботишься обо мне.
Пиратка обняла растерянную Флюру. Я хмыкнул, защёлкнул сумку и пошёл к выходу. Вдруг дверь в церковь распахнулась, и на меня налетела Этери. Её лицо всё было в слезах.
— Феодор! Феодорчик! — хныкала она, держась за мою толстовку. — Прошу Вас, прошу, помогите!
— Что случилось? — спросил я её, схватил за голову и отодвинул от себя.
— Они… Они, — девушка всхлипывала и указывала себе за спину. — Они хотят избавиться от меня!..
Я вышел на улицу и увидел… Нечто совсем сюрреалистичное. На меня смотрела корова. И не просто корова… Выряженная в белоснежное платье, что всё было расписано золотом и чуть ли не драгоценностями. Её единственный рог держал что-то вроде короны, а морда животного вся была измазана в косметике.
— Брат, — знакомый бас. — Это же тот демон, брат, порождение Пепла.
— Брат, я не думал, что он тут живёт, брат.
Едва оторвавшись от коровы, которая ела траву под церковью, я повернулся и увидел… По меньшей мере сотню крестьян. Они растерянно переминались с ноги на ногу и пялились на меня. Я поднял бровь. За мной стояла Этери и держалась за мою руку. Вскоре к нам подошли Флюра и Аркаша.
— Брат, я первый скажу.
— Нет, ты первый, брат.
— Кхм, — прочистил горло рыжеволосый. — Мы строили эту церквушку, чтобы Богу хорошо было. А Бог сам нехороший был, правильно я говорю, брат?
— Правильно, правильно брат, даже я бы не сказал более правильно, брат, — кивал черноволосый.
— Спасибо, брат, ты всегда можешь воодушевить меня… Бог такой нехороший был, что староста выбрал другого Бога. Вот он, — и показал толстым пальцем на знатную Викторию Викторовну. — Теперь мы просим плохого Бога уступить хорошему Богу.
Этери совсем затряслась и вцепилась белыми ногтями в меня чуть ли не до крови. Я шикнул и попытался стряхнуть с себя паразита, но она не поддавалась.
— Феодор, умоляю!.. — своими слезами она увлажнила мне всю толстовку. — Вы всегда были добры, Вам никогда не было плевать! Прошу, помогите!
Я стиснул зубы. Да что она несёт?! Да когда в жизни я проявлял доброту?!
— Кстати, брат, если этому Богу больше негде будет жить, давай возьмём его в жены.
— Давай, брат. Предлагаю сыграть свадьбу тут же, и Богиня нас благословит.
Этери, казалось, сейчас захлебнется в собственных рыданиях, и мне это крайне надоело.
— Ладно, ладно! Слушайте вы, уебки, — обратился я к Владлену и Марлену. Они попятились от меня. — Если вы хотите украсть у меня мой дом, то я просто перережу вас всех к чертям собачьим. Мне плевать на вас, потому что вы настолько тупые и жалкие, что жизни и вовсе не заслуживаете.
Владлен и Марлен стали переглядываться между собой. Злоба на их лице сменялась то страхом, то недоумением. Бугаи крепко сжимали кулаки, но копье я сжимал крепче. До боли в глазах я пялился на них, и под этим взглядом они всё же стушевались.