Выбрать главу

Между 1327 и 1331 гг. доминиканским монахом из Римини Гвидо Вернани было написано сочинение против «Монархии» Данте. Гвидо считал, что только авторитет духовенства священ и что светский государь не может обеспечить миру мир. Среди государей больше тиранов и грешников, чем праведников. Римская империя, утверждает доминиканец вслед за Августином, была не чем иным, как царством дьявола. Данте, верящий в рациональное надиндивидуальное единство человечества, высказывает еретическую мысль, почерпнутую из нечестивого Аверроэса. Спор этот был продолжением великого диспута о справедливом устройстве человеческого общества, который вели миряне и клирики в XIII—XIV вв. Его подхватили, развивая новые аргументы, доказывающие независимость светской власти от духовной, Чино да Пистойя, его прославленные ученики Бартоло да Сассоферрато и Марсилий Падуанский.

После смерти императора Генриха VII распри между гвельфами и гибеллинами вступили в новую фазу. Вождем североитальянских гибеллинов стал правитель Вероны, младший брат Великого Ломбардца Кан Гранде делла Скала. Он проявил себя как блестящий военачальник, победив падуанцев в сентябре 1314 г. и подчинив своему господству Виченцу. В битве при Монтекатини он наголову разбил гвельфов (15 августа 1315 г.), придя на помощь к Угуччоне делла Фаджуола. После этого сражения гвельфские города — Флоренция, Болонья, Сьена, Перуджа, — а также Неаполитанское королевство облачились в траур.

Боккаччо сообщает, что после смерти Генриха VII Данте перешел через Альпы и направился в Романью, где и окончил свои дни. По-видимому, некоторое время он жил в Вероне, однако трудно сказать, как долго. Несомненно одно — что Кан Гранде, чьи достоинства Данте прославил в «Божественной Комедии» («Рай», XVII, 76—92), до самой смерти оставался его покровителем и другом. Боккаччо писал о том, что, как только Данте заканчивал несколько песен, он отсылал их Кан Гранде делла Скала и не давал их никому списывать, прежде чем не выслушивал его мнение. Эти сведения косвенно подтверждает ученик Данте Джованни Квирини, пославший после смерти своего учителя сеньору Вероны, при дворе которого он жил, сонет, прося у Кан Гранде разрешения ознакомиться с еще неизвестными песнями «Рая». Отсюда можно заключить, что дружба Данте с вождем североитальянских гибеллинов не прерывалась до самой смерти поэта.

О втором пребывании Данте в Вероне мы знаем очень мало. Сочинители романизированных биографий Данте еще с середины прошлого века стремились из не всегда достоверных анекдотов восстановить жизнь Данте в столице итальянских гибеллинов. Одним из главных источников этих анекдотов является забавная итальянская песенка, сочиненная в конце 10-х гг. XIV в. Эммануилом Сифрони из Рима (или Губбио), находившимся некоторое время в окружении Кан Гранде. В песенке рассказывается о дворе веронского владыки, куда стекаются рыцари, трубадуры, астрономы, богословы и музыканты разных наций; там можно встретить пленных сарацин, там показывают редкостных зверей, вечно длятся празднества и пиры сменяются охотами. Можно предположить, что Эммануил Сифрони познакомился с Данте в Вероне, но трудно установить, когда именно. О нравах Вероны этого времени, о сеньоре города упомянул историк Феррето из Виченцы. Однако полное отсутствие документов о Данте, а также прямых указаний на его знакомства и связи между 1315 и 1320 гг. заставляет нас с чрезвычайной осторожностью относиться к сопоставлениям и догадкам биографов и романистов прошлого века. Важно отметить, что еще при жизни Данте зарождались легенды о нем, свидетельствующие о его все возрастающей известности. Списки «Ада» и «Чистилища» ходили в это время уже по всей Италии. Напомним знаменитый анекдот о простодушных веронских женщинах: они, показывая на проходящего по улицам Данте, говорили, что лицо его потемнело от жара преисподней, борода опалена адским пламенем. В 1320 г. в канцелярии папы Иоанна XXII начался процесс против Маттео Висконти, который будто бы хотел извести черной магией папу и, не достигнув желаемых результатов, позвал к себе в Пьяченцу на помощь «величайшего мага Италии» — магистра Данте Алигьери из Флоренции. Однако нет никаких достоверных данных, подтверждающих, что Данте действительно был в Пьяченце.