XX. Когда эта канцона стала достаточно известна людям, ее услышал один из моих друзей. Он стал просить меня, чтобы я сказал, кто такой Амор. Конечно, он переоценивал мои силы благодаря слышанному им обо мне. Тогда, размышляя о том, что после предыдущей темы достойно избрать другую, говорящую об Аморе, а также приняв во внимание, что другу моему следует услужить, я решил сложить слова, в которых я говорил бы о сущности любви; и так я написал сонет, начинающийся: «Любовь и благородные сердца...»
Любовь и благородные сердца —
Одно, сказал поэт в своей канцоне.
Так разум, по ученью мудреца[77],
4 С душой неразделим в духовном лоне.
Природа сердце превратит в дворца
Палату, где сам Бог любви на троне.
Порою царство длится без конца,
8 Но иногда не верен он короне.
Затем в премудрой даме красота
Пленяет взор и в сердце порождает
11 Тот дух любви, что связан с ней навек;
Растет и крепнет властная мечта.
И в сердце дамы также возбуждает
14 Любовь достойный чувства человек.
Этот сонет делится на две части. В первой я говорю о потенциальном состоянии Амора, а во второй — о том, как это потенциальное состояние претворяется в действенное[78]. Вторая начинается так: «Затем в премудрой даме красота...» Первая часть делится на две: прежде всего я говорю, в каких субъектах заключена эта потенциальная сила, затем — как и субъект, и потенциальная сила получают бытие и что они относятся одно к другому как форма к материи[79]. Вторая часть начинается так: «Природа сердце превратит...» Наконец, когда я говорю: «Затем в премудрой даме красота...», я говорю о том, как эта потенциальная сила претворяется в действие сначала в мужчине, затем в женщине: «И в сердце дамы...»
XXI. После того как в предыдущем стихотворении я говорил об Аморе, я решил восхвалить благороднейшую даму и в словах моих показать, как благодаря ее добродетели пробуждается Амор, и не только там, где он дремлет. Даже там, где нет его в потенции, она, действуя чудесным образом, заставляет его прийти[80]. И тогда я сложил этот сонет, начинающийся: «В ее очах...»
В ее очах Амора откровенье,
Преображает всех ее привет.
Там, где проходит, каждый смотрит вслед;
4 Ее поклон — земным благословенье.
Рождает он в сердцах благоговенье.
Вздыхает грешник, шепчет он обет.
Гордыню, гнев ее изгонит свет;
8 О дамы, ей мы воздадим хваленье.
Смиренномудрие ее словам
Присуще, и сердца она врачует.
11 Блажен ее предвозвестивший путь.
Когда же улыбается чуть-чуть,
Не выразить душе. Душа ликует:
14 Вот чудо новое явилось вам!
Этот сонет заключает в себе три раздела. В первом я говорю о том, как эта дама претворяет силу потенциальную в силу действенную благодаря влиянию благороднейшей части ее существа — ее очей; в третьем говорю о том же, но относительно благороднейших уст ее. Среди этих двух разделов находится еще малая частица, как бы просящая о помощи предыдущей и последующей частей. Она звучит так: «О дамы, ей мы воздадим хваленье». Третья начинается: «Смиренномудрие ее словам...» Первая часть содержит три раздела: сначала я говорю о том, что эта дама обладает добродетелью, превращающей в благородное все, что охватывает ее взор; то есть как бы вводит потенциальную мощь Амора туда, где власти его ранее не было. Во втором разделе я показываю, как она претворяет Амора в действенную силу в сердцах тех, кого она созерцает. В третьем я открываю ее добродетельное влияние на сердца. Второй начинается: «Там, где проходит...», третий: «...ее поклон...» Затем, когда я произношу: «...о дамы...», я даю понять, к кому я намереваюсь обратиться, призвав дам, которые мне помогут воздать ей честь. Затем, когда я говорю: «Смиренномудрие...», я утверждаю лишь то, что уже сказано было в первой части о двух действиях ее уст: о сладостных ее речах и о чудесной ее улыбке; все же я не говорю о влиянии ее на сердца других, ибо память не может сохранить ни чудесную улыбку, ни ее воздействие.
вернуться
Так разум, по ученью мудреца... — Мудрец (il saggio) у Данте обозначает поэта. Этот эпитет он дарует поэтам древности — от Гомера до Боэция. Здесь мудрецом назван поэт XIII в., писавший на народном языке, Гвидо Гвиницелли, которого Данте назвал в «Чистилище» своим отцом, так же как Вергилия. В сонете главы XX Данте исходит от канцоны о сущности любви «старшего Гвидо»: «Al cor gentil ripare sempre Amore».
вернуться
...Как это потенциальное состояние претворяется в действенное. — Для того чтобы вспыхнула в сердце высокая любовь, необходимо, по мнению Гвидо Гвиницелли, чтобы сердце было уготовлено для ее восприятия. В упомянутой канцоне Гвидо Гвиницелли писал: «Всегда любовь находит убежище в благородном сердце, как птица в зелени леса. Природа не сотворила любовь прежде, чем благородное сердце, ни благородное сердце прежде любви. И как свету солнца, — продолжает он, — свойствен жар, так в свете благородного сердца возникает пламя Амора. Если же свет солнца падает на грязь, грязь остается презренной, а солнце не теряет своих лучей».
вернуться
...Они относятся одно к другому как форма к материи. — Следуя платонизированному Аристотелю, философы Средневековья учили, что форма и материя, первоначально разъединенные, соединяются. Материю мы познаем лишь при помощи формы, которая заставляет материю из потенции превратиться в действенную силу. Таким образом, форма для нас — сущность вещей. Ей свойственны качества (вес, цвет, жар, холод, гладкость, твердость и т. д.), при помощи которых наши чувства распознают предметы. Во второй части сонета Данте развивает идеи болонского Гвидо, утверждая, что красота порождает любовь. Пленяя взоры, она превращает потенциальную силу, заложенную в благородных душах, в действенную. Таким образом, красота — форма, соединяющая универсальную потенцию Амора с индивидуальной потенцией в душе человека. Этот «аристотелизм» флорентийского «сладостного нового стиля» ближе к комментариям Аверроэса, чем к толкованиям западной схоластики.
вернуться
Даже там, где нет его в потенции, она, действуя чудесным образом, заставляет его прийти. — Данте пишет, что благороднейшая дама вызывает любовь даже в сердцах потенциально к любви не предрасположенных, т. е. не обладающих благородством. Ср. в «Пире» (III, 8): «...утверждая, что пламенники, зажженные красотой дамы, изничтожают врожденные, заложенные в нашей природе пороки, я хочу показать, что красота эта способна обновлять природу тех, кто ею любуется, ибо она чудодейственна».