XXXIII. Закончив сонет, я стал размышлять о том, кому он предназначен и под чьим именем должен появиться. Тогда я понял, что услуга моя была скаредна и незначительна, ибо я писал для лица, связанного столь тесными узами родства с преславной дамой. Поэтому, прежде чем дать ему сонет, я написал две станцы канцоны: одну действительно для него, а другую для себя, хоть и кажется, если не вглядываться внимательнее, что обе сложены для одного лица; но тот, кто пристальнее проникнет в смысл, увидит, что там говорят разные лица: один не называет эту даму своей дамой, другой же называет, как это всем ясно.
Я дал ему и сонет и канцону, сказав, что написал их для него.
Канцона начинается[119]: «Который раз — увы!..» — и содержит в себе две части: в первой, то есть в первой станце, выражает скорбь этот дорогой моему сердцу друг, ближайший родственник моей дамы; во второй я сам ее оплакиваю; она начинается: «Незримо порождают воздыханья...» Итак, ясно, что в этой канцоне горько скорбят два лица: один — как брат, другой — как слуга.
Который раз — увы! — припоминаю,
Что не смогу увидеть
Прекрасную. В сердечной глубине
Лишь злую скорбь и горечь ощущаю.
5 Твержу наедине:
«Ты эту жизнь должна возненавидеть,
Душа, могла бы ты предвидеть
Все треволненья и отсель уйти.
К печальным дням не простирай объятья».
10 И Смерть готов призвать я,
Обитель тихую и цель пути.
«Приди ко мне!» — душа моя взывает,
И тем завидую, кто умирает.
Незримо порождают воздыханья
15 Рыдающие звуки.
Я Смерти власть, печальный, возлюбил.
Лишь к ней одной летят мои желанья
С тех пор, как поразил
Мадонну гнев ее. Всю жизнь на муки
20 Я осужден. И в горести разлуки
Ее красу не видит смертный взор.
Духовною она красою стала
И в небе воссияла,
И ангелов ее восславил хор.
25 Там вышних духов разум утонченный
Дивится, совершенством восхищенный.
XXXIV. В тот день, когда исполнился год с тех пор, когда моя госпожа стала гражданкой вечной жизни, я сидел, вспоминая о ней, и рисовал ангела на табличках[120]. Оторвавшись от рисунка, я поднял глаза и увидел рядом с собою людей, которым надлежало воздать честь. Они смотрели на мою работу. И как мне было сказано потом, они пребывали там уже в течение некоторого времени, прежде чем я их заметил[121]. Когда я их увидел, я встал и, приветствуя, сказал им: «Некое видение пребывало со мной, и я весь был погружен в мысли». Когда ушли эти люди, я вернулся к моему занятию и снова стал рисовать ангела. И за работой мне пришло в голову сочинить стихи как бы к годовщине, обратясь к тем, кто посетил меня. Тогда я написал сонет, начинающийся: «Явилась мне...» У него два начала, и я разделю его сообразно с одним и с другим.
Следуя первому началу, сонет имеет три части: в первой я говорю, что дама пребывала здесь, в моей памяти; во второй я открываю, как Амор отвечал во мне; в третьей части я показываю воздействие владыки на меня. Вторая начинается так: «Амора слыша в сердце...»; третья — словами: «Так вздохи...» Эта часть имеет два подраздела: в первом сказано, что все вздохи, исходившие от меня, разговаривали; во втором — что некоторые из них несли с собою слова, отличные от слов других. Второй начинается: «Твердили мне...» С другим началом сонет делится так же, за исключением того, что там я обозначаю, когда появилась эта дама в моей памяти, о чем не сказано в первом.
Первое начало:
Явилась мне в часы уединенья
Покинувшая скорбный мир земной.
Она причастна участи иной
4 Там, где Мария, в небесах смиренья.
Второе начало:
Явилась мне в часы уединенья —
Ее Амор оплакивал со мной.
Вы видели рисунок быстрый мой,
4 Склонились у ее изображенья.
Амора слыша в сердце проявленья,
Она предстала в памяти живой.
«Идите!» — говорил Амор порой
8 Печальным вздохам, полным нетерпенья.
Так вздохи, оставляя скорбный свод
Моей груди, вновь слезы порождали.
11 И те, что, ей хваления слагая,
Измученное сердце покидали,
Твердили мне: «Сегодня минул год,
14 Как ты на небе, о душа благая».
XXXV. По прошествии известного времени я находился в неком месте, где предавался воспоминаниям о прошлом. Я был весь погружен в мысли столь скорбные, что друзьям лицо мое должно было показаться измученным и искаженным. Тогда, осознав мое мучительное состояние, я поднял глаза, чтоб увидеть — видят ли меня[122]. Тогда я заметил некую благородную даму, юную и прекрасную собой[123], которая смотрела на меня из окна с таким сожалением, что казалось, что все сожаление в мире нашло в ней свое прибежище. И так как несчастные, видя сострадание других, почувствовавших их муки, легче уступают приступам слез, как бы сожалея самих себя, я ощутил в моих глазах желание пролить слезы. Но, боясь показать жалкое состояние моей жизни[124], я удалился от очей этой благородной дамы, говоря самому себе: «Не может быть, чтобы с этой сострадательной дамой не находился бы благороднейший Амор». Поэтому я решился написать сонет, в котором я говорил бы о ней, заключив в нем все, что я изложил в этом комментарии. Итак, из этого вступления вполне ясен смысл сонета. Сонет начинается: «Я видел, как глубоко...»
вернуться
Канцона начинается... — Ее схема: AbC, AcB; B, DEe D, FF. В первой части 2-й «стопы» с инверсией рифм. Рифма связи B (concatenatio). Во второй части «сирма». Финал FF (combinatio). В канцоне всего две станцы.
вернуться
...Рисовал ангела на табличках. — Гуманист Леонардо Бруни Аретино, автор «Жизни Данте» (1436), сообщает, что Данте хорошо рисовал.
вернуться
...Они пребывали там уже в течение некоторого времени, прежде чем я их заметил. — Данте в «Новой Жизни» чрезвычайно чувствителен к взорам, на него обращенным. Ср.: XIV, XV (примеч. 3), XXII, XXIII и XXXV.
вернуться
...Я поднял глаза, чтоб увидеть — видят ли меня. — Данте порой глядит на себя как бы со стороны; черта, новая для средневековой литературы.
вернуться
Тогда я заметил некую благородную даму, юную и прекрасную собой... — Эта юная красавица известна под именем «благородной дамы» (donna gentile) или «сострадательной дамы» (donna pietosa). В дальнейшем повествовании «Новой Жизни» она представлена на первом плане, т. е. в буквальном, а не в аллегорическом смысле; своими взорами, исполненными сострадания, она отвлекает Данте от его горестных мыслей. Затем, в главе XXX, Данте называет сострадательную даму «неприятельницей разума». Его внутреннему взору предстоит Беатриче (XXXIX), и он упрекает себя, что поддался наваждению. В «Пире» (II, 2), написанном значительно позже, в годы изгнания, Данте утверждал, что «сострадательная дама» — сама Мадонна Философия, дочь Владыки Вселенной, которая в душе поэта затмила образ его юношеской любви. Чтобы объяснить это противоречие, некоторые исследователи утверждают, что Данте переделал последние главы «Новой Жизни», отказавшись от многих мыслей «Пира» (ср. его «покаянный» сонет «Звучат по свету наши голоса...»). «Новая Жизнь» была написана между 1291 и 1293 г.; ок. 1293 г. в душе Данте возникла «новая любовь к философии». Вероятно, тогда была сочинена аллегорическая канцона «Вы, движущие третьи небеса...», первая канцона «Пира», открывшая аллегорическо-доктринальный период творчества Данте.
вернуться
Но, боясь показать жалкое состояние моей жизни... — В оригинале: «...la mia vile vita». Vile здесь в смысле «вызывающая сострадание». М. Барби полагал, что укоризненный сонет Гвидо Кавальканти, адресованный его другу («Тебя не раз я в мыслях посещал...»), вызван подавленным состоянием, в котором Данте пребывал после смерти Беатриче (Rime della «Vita Nuova» e della giovinezza, p. 132—133). С этим мнением известного дантолога мы не можем согласиться (см. примеч. к упомянутому сонету).