Итак, я утверждаю, что о числе небесных сфер и об их расположении многими высказывались различные мнения, хотя в конце концов истина и была найдена. Аристотель, опираясь лишь на древние грубые мнения астрологов, считал, что существует только восемь небес[223], из которых крайнее и всеобъемлющее — то, где находятся неподвижные звезды, а именно восьмое небо, и что вне его никакого другого нет. Далее, он считал, что небо Солнца непосредственно следует за небом Луны, то есть находится от нас на втором месте[224]. Это столь ошибочное мнение всякий, кто пожелает, может найти во второй книге «О небе и Вселенной», то есть во второй книге о природе. Правда, Аристотель от этого отрекается в двенадцатой книге «Метафизики», где он и разъясняет, что всякий раз, когда ему приходилось говорить об астрологии, он следовал лишь чужому мнению.
После него Птолемей[225] заметил, что восьмая сфера движется в нескольких направлениях. Он увидел, что орбита ее отклоняется от той правильной орбиты, по которой все обращается с востока на запад, и, наконец, вынуждаемый к тому началами Философии, непременно требующей наличия простейшего перводвигателя, предположил существование еще одного неба, находящегося за пределами неба звезд и совершающего именно это обращение с востока на запад. Я утверждаю, что обращение это совершается примерно в двадцать четыре часа, а именно, по грубому подсчету, в [двадцать три часа] и четырнадцать пятнадцатых часа[226]. Итак, по мнению Птолемея и по признанию астрологов и философов, после того как эти движения были установлены, существует девять подвижных небес. Расположение этих небес обнаружено и определено согласно тому, что искусство, именуемое Перспективой[227], а также арифметика и геометрия показали чувствам и разуму: благодаря чувственным и зрительно ощутимым опытам[228] стало очевидно, что во время затмения Солнца Луна находится ниже Солнца. По свидетельству Аристотеля[229], видевшего это собственными глазами (судя по тому, что он говорит во второй книге «О небе и Вселенной»), молодая Луна проходила под Марсом своей неосвещенной стороной, Марс же оставался скрытым, пока вновь не появлялся с другой, освещенной стороны Луны, обращенной на запад.
Порядок же расположения таков, что первое по счету небо — это небо Луны; второе — Меркурия; третье — Венеры; четвертое — Солнца; пятое — Марса; шестое — небо Юпитера; седьмое — Сатурна; восьмое — небо звезд; девятое небо[230] воспринимается не чувственно, но лишь через то движение, о котором говорилось выше; многие называют это небо Кристальным, то есть просвечивающим или насквозь прозрачным. За пределами всех этих небес католики помещают еще одно небо — Эмпирей[231], иначе говоря, небо пламенеющее, или светоносное, и полагают, что оно неподвижно, имея в себе, в каждой своей части, то, что необходимо его составу. Это и служит причиной того, что Перводвигатель обладает быстрейшим движением; в самом деле, благодаря пламеннейшему желанию, которым охвачена каждая часть девятого неба, непосредственно ему предшествующего, — желанию воссоединиться с каждой частью Божественнейшего покоящегося неба, — девятое небо в нем и вращается с такой силой желания, что скорость его почти непостижима. Место, где пребывает это высшее Божественное начало, созерцающее только собственное совершенство, спокойно и безмятежно. Это — местопребывание блаженных духов, по мнению святой церкви, которая не может сказать ложное; да и Аристотель, если правильно его понимать, видимо, намекает на это в первой книге «О небе и Вселенной». Это и есть постройка, венчающая Вселенную, в которую она вся и включена и за пределами которой нет ничего; и она не имеет никакого места[232], но была создана только в Первом Уме, именуемом греками «Протоноэ»[233]. Это и есть то великолепие, о котором говорил Псалмопевец, обращаясь к Богу: «Слава Твоя простирается превыше небес!»[234] Итак, подводя итог всему сказанному, — существует десять небес. Из них небо Венеры — третье. О нем упоминается в той части канцоны, которую я намереваюсь объяснить.
Надо помнить, что каждое небо, находящееся под Кристальным, обладает двумя собственными неподвижными полюсами[235]; в девятом же они неподвижны и устойчивы во всех отношениях. И любое из них, как девятое, так и все остальные, имеет некую окружность, которую можно назвать экватором; экватор этот в каждой части своего обращения равномерно отстоит от обоих полюсов, в чем может на опыте убедиться всякий, вращая яблоко или любое другое шаровидное тело. В каждом небе эта окружность имеет большую быстроту движения, чем любая другая его точка, в чем любой внимательный наблюдатель легко может убедиться. Части сферы движутся тем быстрее, чем ближе расположены они к экватору, и тем медленнее, чем дальше они от него и ближе к полюсу, так как путь обращения становится короче, но должен быть пройден в то же время, что и более длинный. Я утверждаю также, что, чем ближе небо к окружности своего экватора, тем оно благороднее по сравнению со своими полюсами, так как вблизи оно обладает большей подвижностью, большей действенностью, большей оживленностью, большим разнообразием форм, становясь в большей степени причастно тому, что выше него и что, следовательно, обладает и большими достоинствами. Поэтому и звезды неба звезд исполнены по отношению друг к другу тем больших достоинств, чем они ближе к этой окружности [к экватору].
вернуться
...Аристотель... считал, что существует только восемь небес... — В том случае, когда мысли Аристотеля не совпадают с воззрениями Данте, автор «Пира» ополчается и на высокий авторитет своего учителя. В комментарии Аверроэса к сочинению Аристотеля «О небе и Вселенной» сказано: «Известно мнение древних о том, что восьмая звездная сфера является первой. Птолемей же установил девятую сферу, о которой сказал, что в неподвижных звездах позднее движение сообразно с порядком знаков». У Альфрагана, как у Аристотеля, восемь сфер, что заметил Альберт Великий.
вернуться
...Небо Солнца непосредственно следует за небом Луны, то есть находится от нас на втором месте. — См. комментарий Фомы Аквинского к трактату «О небе и Вселенной» (II, 17): «Аристотель определил планетам иные места, чем астрологи наших времен. Наши астрологи говорят, что наиболее отдаленная планета Сатурн, затем следует Юпитер, третье место отведено Марсу, четвертое — Солнцу, пятое — Венере, шестое — Меркурию, седьмое — Луне. Что же касается астрологов времен Платона и Аристотеля, то они изменили этот распорядок по отношению к Солнцу, поставив его тотчас же над Луной, под Венерой и Меркурием; и этому мнению следовал Аристотель. Но Птолемей затем исправил этот порядок, считая, что вернее мнение Анаксагора; ему и следуют современные астрологи». В «Рае» Данте порядок планет следующий (по отдаленности от Земли): Сатурн, Юпитер, Марс, Солнце, Венера, Меркурий, Луна.
вернуться
После него Птолемей... — Все последующее астрономическое объяснение взято не из Птолемея, а из Альпетрагия (Alpetragius; араб. Abu Ishak ben Al-Bitrogi Ischibile), арабо-испанского астронома из Севильи (XII в.), хотя Данте его не цитирует; он был хорошо известен Альберту Великому (позже и Роджеру Бэкону). Альпетрагий выразил философскую необходимость девятого неба с точки зрения современной ему астрономии.
вернуться
...Обращение это совершается примерно в двадцать четыре часа, а именно, по грубому подсчету, в [двадцать три часа] и четырнадцать пятнадцатых часа. — Подсчет этот не так груб: 23 часа 56 минут (современный расчет: 23 часа 56 минут 5 секунд), или, по определению астронома Анджелитти, 23 солнечных средних часа, 56 минут, 4,09 секунды. Скобками обозначен пропуск в рукописи.
вернуться
...Искусство, именуемое Перспективой... — Тут говорится не о ренессансной художественной перспективе, а о предваряющей ее средневековой оптике, восходившей к учению Евклида.
вернуться
...Благодаря чувственным и зрительно ощутимым опытам... — Альберт Великий на основании комментария Аверроэса к «Метафизике» Аристотеля (II; II, 22) сообщает, что движение сфер наблюдается тремя способами: простым наблюдением, умозрительно и при помощи инструментов.
вернуться
По свидетельству Аристотеля... — См. комментарий Альберта Великого к сочинению Аристотеля «О небе и Вселенной» (II; III, 13).
вернуться
...Девятое небо... — Перводвигатель, «быстрейшее из всех небес» («Рай» XXVII, 99), окружено Эмпиреем. Фома Аквинский в комментарии к трактату «О небе и Вселенной» (I, 7) пишет: «Пифагор говорит, что существует десять сфер, движущихся в небе, из которых на земле видны только девять. Они постигаются через движения семи планет, восьмое — через движение неизменных звезд, девятое же благодаря явлению дня — это и есть Перводвигатель».
вернуться
За пределами всех этих небес католики помещают еще одно небо — Эмпирей... — Англосаксонский монах Беда Достопочтенный (ум. 735) утверждал, что высшее небо неизменно, пребывает в полной неподвижности и спокойствии. Комментарии Валафрида Страбо из Рейхенау (ум. 849) к Библии, так называемые «Glossa ordinaria», были до XIV в. главным источником для объяснения Священного писания. Валафрид высшее небо называет Эмпиреем (огненным), вернее, небом света. Термин этот им взят из «Брака Филологии с Меркурием» Марциана Капеллы, языческого автора-неоплатоника V в. Из «Глосс» Валафрида Страбо термин «Эмпирей» был заимствован всеми схоластиками для обозначения десятого неба. Подробно о неподвижном, пронизанном светом Эмпирее писал Микеле Скотто. Данте, значительно расходясь с мнением Фомы Аквинского и Альберта Великого, ближе всего был к теориям астролога Скотто, переводчика арабских ученых. Авиценна утверждал, что небо в своей субстанции — совершенное тело и, будучи таковым, стремится к покою более, чем к движению. Эта необходимость двигаться и быть всюду не что иное, как желание небесного тела походить на Первопричину, или, как говорит Альгазель, стремление приблизиться и соединиться с Перводвигателем. Рассуждения Данте, стремящегося объяснить причину небесного движения, в основном те же, что этих двух арабских философов, с той лишь разницей, что, по мнению арабов, небеса движимы желанием походить на Перводвигателя, в то время как Данте неподвижного Перводвигателя заменил первым неподвижным небом — Эмпиреем.
вернуться
...И она не имеет никакого места... — См.: «Рай» (XXII, 64—67): «Там свершена, всецела и зрелб / Надежда всех; там вечно пребывает / Любая часть недвижной, как была».
вернуться
...Именуемом греками «Протоноэ». — Этот греческий термин Данте заимствовал у болонского профессора Угуччоне да Пиза (ум. 1210): «Nois — разум, в соединении с protos — первый образует слово «протоноэ», в значении «первый разум». Данте взял из «Этимологического словаря» («Magnae derivationes») Угуччоне да Пиза и определения «комедия», «трагедия» и еще много других греческих слов.
вернуться
...«Слава Твоя простирается превыше небес!» — Псалтырь 8, 2.
вернуться
...Обладает двумя собственными неподвижными полюсами... — Каждое из восьми небес, находящихся в сфере девятого (Перводвигателя, или Кристального неба), имеет два полюса, из которых только один можно назвать постоянным, или устойчивым. Причина этой относительности — два движения: одно, с востока на запад, сообщается им Перводвигателем, и по отношению к нему полюса устойчивы; они неустойчивы благодаря другому, противоположному движению — с запада на восток, — начинающемуся в восьмом небе постоянных звезд, ибо полюса вместе с тем или иным небом, следуя второму движению, по необходимости смещаются. Совершенное постоянство свойственно лишь полюсам Кристального неба, или неба Перводвигателя, которому приписывается только дневное движение с востока на запад. Все другие сферы Перводвигатель увлекает в своем движении за собой. Ср. «Рай» (XXVIII, 70—71): «Наш свод, влекущий в вихре круговом / Все мирозданье...» Учение арабских астрономов, восходящее к идеям неоплатоников, Данте почерпнул главным образом из трактата Иоанна де Сакробоско (из Холивуда), комментированного Микеле Скотто в первой половине XIII в.