Небо Меркурия можно сравнивать с Диалектикой благодаря двум ее свойствам. Первое свойство следующее: Меркурий — самая маленькая звезда на небе, ибо длина ее диаметра не превышает двухсот тридцати двух миль, по расчетам Альфрагана[315], утверждающего, что диаметр Меркурия составляет одну двадцать восьмую часть земного диаметра, равного шести тысячам пятистам милям. Второе свойство Меркурия заключается в том, что солнечные лучи обволакивают его больше, чем любую другую звезду[316]. Оба эти свойства находим и в Диалектике. В самом деле, Диалектика по объему своему меньше любой другой науки, так как она в законченном виде представлена и обоснована в текстах, которые содержатся в «Старом искусстве» и в «Новом искусстве»[317]. И она более затуманена, чем всякая другая наука, поскольку в наибольшей степени использует софистические и не вполне достоверные аргументы.
Небо Венеры может сравниться с Риторикой благодаря двум свойствам: ясности ее облика, приятного для зрения, превышающего ясность любой другой звезды, и ее появления и утром и вечером. Оба эти свойства присущи и Риторике, из всех наук наисладчайшей, а к услаждающему она и стремится. Появляется Риторика утром, когда ритор говорит в присутствии слушателей, или позже, вечером, когда он в письмах обращается к тем, кто находится далеко[318].
Небо Солнца можно сравнить с Арифметикой на основании двух свойств. Во-первых, потому, что все другие звезды получают жизнь от света; во-вторых, потому, что глаз не может смотреть на Солнце. Оба эти свойства обнаруживаются и в Арифметике: в самом деле, все науки освещаются ее светом[319], ибо предметы всех наук рассматриваются в связи с тем или другим числом и при рассмотрении их всегда применяется число. Подобно тому как в науке о природе предметом служит подвижное тело, именно это подвижное тело включает понятие непрерывности, каковое в свою очередь включает еще понятие бесконечного числа; наиглавнейшая же ее задача заключается в рассмотрении начал природных предметов, а таковых начал три, а именно материя, противоположность формы и сама форма, в которых число и проявляется[320]. Если должным образом во всех тонкостях это продумать, число есть не только во всех вещах вместе взятых, но и в каждой в отдельности; недаром, по словам Аристотеля в первой книге «Физики», Пифагор полагал чет и нечет началами всех природных вещей, считая, что все на свете есть число[321]. Второе свойство Солнца также обнаруживается в числе, которому посвящена Арифметика: действительно, око разума не может его увидеть, ибо число, рассматриваемое в себе, — бесконечно, а этого мы познать не можем.
Небо же Марса можно сравнить с Музыкой по причине двух его свойств. Первое из них — его наилучшее положение относительно других светил, ибо, перечисляя подвижные небеса, откуда бы ни начинать —то ли от самого низкого, то ли от самого высокого, — небо Марса пятое, занимающее среднее положение между всеми остальными[322], а именно между первыми, вторыми, третьими и четвертыми. Второе свойство — Марс [как говорит Птолемей в сочинении «О четырех частях»[323]] все иссушает и сжигает, так как жар его подобен огненному, поэтому он и кажется огненно-красного цвета, иногда в большей, а иногда в меньшей степени, в зависимости от плотности или разреженности паров, его сопровождающих. Пары эти часто сами по себе воспламеняются, как установлено в первой книге «О Метеорах»[324]. Недаром Альбумазор пишет, что воспламенения этих паров предвещают смерть царям и смену царств, ибо таковы действия влияния Марса. Сенека говорит, что перед смертью императора Августа он заметил на небе огненный шар; а во Флоренции накануне ее гибели было видно в воздухе огромное крестообразное скопление паров, сопутствующих звезде Марса[325]. Оба этих свойства присущи Музыке, целиком построенной на соотношениях, как это видно в гармонизированных словах и в песнях, гармония которых тем сладостнее, чем прекраснее соотношения. Гармония же прекрасных связей в наивысшей степени свойственна именно этой науке. К тому же Музыка привлекает к себе духов человеческого сердца, которые являются как бы его испарениями; слыша музыку, они почти прекращают другую свою деятельность, настолько душа, когда она внимает звукам, становится нераздельной[326], и сила всех чувств как бы сосредоточивается в духе, воспринимающем звук.
вернуться
...По расчетам Альфрагана... — Из «Книги основных астрономических элементов» самаркандского ученого Данте черпал свои астрономические познания (см. примеч. к гл. XXIX «Новой Жизни»).
вернуться
Второе свойство Меркурия заключается в том, что солнечные лучи обволакивают его больше, чем любую другую звезду. — См.: «Рай» V, 127—129. Благодаря большой близости к Солнцу Меркурий как бы обволакивается солнечными лучами и поэтому плохо виден, как уверяет Аль-Фергани.
вернуться
...В текстах, которые содержатся в «Старом искусстве» и в «Новом искусстве». — Во времена Данте диалектика и логика обычно объединялись в один свод под названием «Старое искусство» или «Старая логика». С XII в. в обращении также было «Новое искусство» или «Новая логика». «Старое искусство» обыкновенно содержало книгу Порфирия «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля; что же касается «Нового искусства», то в него входили другие четыре книги Аристотеля о логике, а именно «Первая аналитика» и «Вторая аналитика», «Топика», «Опровержение софистических аргументов». Этот свод трактатов у древних комментаторов Аристотеля получил название «Органон».
вернуться
Появляется Риторика утром, когда ритор говорит в присутствии слушателей, или позже, вечером, когда он в письмах обращается к тем, кто находится далеко. — Тут Данте вспоминает советы своего учителя Брунетто Латини. Подобная мысль содержится в «Сокровище» и в «Риторике» мессера Брунетто.
вернуться
Оба эти свойства обнаруживаются и в Арифметике: в самом деле, все науки освещаются ее светом... — Это суждение восходит к Аристотелю («Метафизика» IV, 2).
вернуться
Таковых начал три, а именно материя, противоположность формы и сама форма, в которых число и проявляется. — Аристотель указывает в первой книге «Физики», что в природе три начала. Движущееся тело превращается из субстанциальной (существенной) или же акцидентной (случайной) формы в другую. Если взять, например, черный мяч, который стал белым, в нем что-то изменилось и что-то осталось неизменным (изменился цвет, но не состав, например, железа, или дерева, или войлока). Следовательно, сам мяч и отсутствие белизны или ее присутствие в нем не то же самое, ибо одно остается (субстанция мяча), а другое изменяется (цвет). Таким образом, отсутствие белого цвета (его замена черным) есть явление акцидентное (случайное). Третьим принципом в средневековой философии является форма. Отсюда следуют три принципа: форма, материя как причина сущности (causa per se) и «противоположное форме», т. е. явление случайное. Это учение Аристотеля было истолковано Аверроэсом («Комментарий к «Физике») и Альбертом Великим («Физика»).
вернуться
...Пифагор полагал чет и нечет началами всех природных вещей, считая, что все на свете есть число. — Данте ссылается на первую книгу «Физики» Аристотеля, однако там нет этой мысли Пифагора. Вероятно, цитата Данте восходит к Альберту Великому (первая книга «физики»).
вернуться
...Небо Марса пятое, занимающее среднее положение между всеми остальными... — Действительно, если по системе расположения небес, принятой во времена Данте, считать сферы сверху или снизу, начиная от неба Луны (снизу) или от Перводвигателя (сверху). Марс будет на пятом месте, т. е. посредине. Равным образом Марс окажется в центральном положении, если возьмем вторые сферы «с одного или другого конца» (например, Венера и Сатурн, Солнце и Юпитер). Такое положение средневековая астрономия считала идеально симметричным и, стало быть, музыкальным.
вернуться
...Как говорит Птолемей в сочинении «О четырех частях»... — По-латыни «Quadripartitus», где в первой книге сказано о способности Марса все воспламенять и сжигать.
вернуться
...Как установлено в первой книге «О Метеорах». — Данте не пользовался этим произведением Аристотеля, но сочинением Альберта Великого под тем же названием («О Метеорах» I, IV, 9); оттуда он заимствовал нижеследующие цитаты из Альбумазора, багдадского астролога (ум. 886), и Сенеки. У Сенеки в «Вопросах естествознания» (I, 1) действительно сказано о чудесном небесном знамении перед смертью императора Августа.
вернуться
...Во Флоренции накануне ее гибели было видно в воздухе огромное крестообразное скопление паров, сопутствующих звезде Марса. — Данте подразумевает приезд во Флоренцию Карла Валуа 1 ноября 1301 г., положивший конец власти Белых гвельфов во Флоренции. Дино Компаньи в своей «Хронике» писал: «Вечером появилось на небе необычное знамение, над дворцом приоров был виден алый крест... Люди, его видевшие, и я, видевший его ясно, могли понять, что Бог сильно разгневался на наш город». Из свидетельств других историков и мемуаристов этого времени узнаем, что в конце осени и начале зимы 1301 г. на небе была видна комета. Джованни Виллани связывал эту комету с появлением Карла Валуа.
вернуться
К тому же Музыка привлекает к себе духов человеческого сердца... слыша музыку, они почти прекращают другую свою деятельность, настолько душа, когда она внимает звукам, становится нераздельной... — Ср. эпизод с музыкантом Каселлой в «Чистилище» (II, 112—117); (см. также «Чистилище» (IV, 7—9): «...как только слух иль зренье / К чему-либо всю душу обратит, / Забудется и времени теченье». Фома Аквинский писал в своем комментарии к «Этике» Аристотеля (X, 7): «Таким образом, мы видим, что любители игры на флейте перестают внимать надлежащим образом проповеди, как только услышат игру флейтиста, ибо они более радуются искусству музыканта, чем искусству проповедника».