— То есть… тусклые готовят себе сферу обитания?
Илария хмыкнула. Щелчком уничтожила макет.
— Абсолютно бессмысленно. Как акт защиты? Но ведь мы продолжаем тут жить. И способности сохранили. Нет, не думаю. Впрочем, можете обмозговать на досуге и передать в столичный аналитический отдел то, что кажется вам в моей трепотне новым и интересным. Забавно, к каким выводам придут тамошние умники.
Она вылезла из-за стола, кивнула на свое кресло:
— Вынуждена вас покинуть, простите. Садитесь сюда и идите в сеть. Информацию по Белой веже никто никогда не закрывал. «Лембой» в помощь.
Глава 8.
Сашка. Эстарда; начало сентября
Поезд в столицу прибывал в пять утра, и Сашку слегка мутило с недосыпа. Но на троллейбус он не пошел. Редки утренние троллейбусы. Да и зачем, если до дома двадцать минут скорым шагом? А там ждут крепкий чай, возможность выспаться, баба Степа, кот Тимофей и Настя. Мысль о Насте теплым, нежным шариком каталась за грудиной, выжимала влагу на глаза. Сашка так глубоко задумался, что едва не споткнулся о человека, сидящего на лестнице перед квартирой. Ухватился за стену:
— Нас-тя? Что ты здесь делаешь?
— Жду.
— Простудишься! Вставай немедленно! Что-то случилось?
Девушка вцепилась в дознавателя, как котенок, прижалась хрупким телом:
— Баба Степа… умерла.
Впервые Настя назвала ведьму так, не «госпожа Стефания», не по имени-отчеству, и потому Сашка сразу поверил и застыл оглушенный.
— Пойдем… домой.
— Нет! — Настя дернулась в его руках, точно собираясь вырваться и спасаться бегством. Парень притянул девушку к себе.
— К Ирочке пойдешь?
— А… ага…
Дознаватель, прижимая к боку, повел Настю по стертым ступенькам, только сейчас разглядев, что она в легком, в горошек платье, и босиком.
— Почему к соседям не позвонила? Простудишься…
— Боюсь, — неуверенно переставляя ноги, пробормотала Настя. Всхлипнула. — Я проснулась, когда она закричала. Темно было еще. Выскочила в коридор. А она на полу, и за ногу меня схватила, — девушка наклонилась и потерла лодыжку. — Я вырвалась и выскочила, а дверь захлопнулась. А я подумала, что ей плохо, и полезла в окно. А она не дышит уже…
Сашка, продолжая прижимать Настю правой рукой, левой толкнулся в филенку. За дверью завозились, но открывать не спешили. Дознаватель постучал кулаком: решительно и зло. И едва успел отскочить. Створка распахнулась, сосед Мишка проскочил мимо в собственные двери. Ирочка в прихожей запахивала халатик. Дознаватель заметил, что она еще бледней Насти, почти зеленая, с синяками под глазами и опухшими веками. Коричневатые губы Ирочки тряслись.
— Ой… я… пожалуйста, пожалуйста, я не нарочно! Я случайно забыла… Не выселяйте меня! Не сообщайте… Я все сделаю!..
— Я не собираюсь никуда сообщать, — Сашка внес Настю в прихожую и захлопнул дверь ногой. — Что забыла?
— Н-настю забрать… с л-лестницы… в начале пятого. И вот, — она взяла с полки под старинным, в коричневой лакированной раме, прямоугольным зеркалом простой ненадписанный конверт с рисунком рыжего кота. — Госпожа Стефания передала вам.
Сашка кое-как сложил конверт вдвое и сунул в нагрудный карман рубашки, ему казалось, тот через ткань обжигает кожу.
— Спасибо.
Он кивнул подбородком в Настину сторону.
Ирочка засуетилась. Распахнула двери в спальню. Сорвала с широкой деревянной кровати пахнущие спермой простыни. Кинула в угол. Полезла в шкаф за свежим бельем.
— Все будет в порядке.
— Ей горячего надо. И успокоительного.
Ирочка указала на широкое белое поле со взбитыми подушками.
— Можно ложиться. Я чай поставлю. Я быстро.
Она и вправду быстро управилась, принесла расписной поднос с чашками, ложками, сахарницей и медом в розетках. Сбросив стопку любовных романов, поставила на круглый, красновато-коричневый, в тон деревянной кровати, стол. Пахнуло таволгой, липовым цветом и ноготками. Сашка поднес чашку Насте. Несмотря на духоту в комнате, девушка дрожала, зубы стучали о тонкий фарфор. Ирочка заботливо накинула ей на плечи одеяло. Достала из шкафа хромированную коробку, жгут и полотенце. Неуверенно взглянула на Сашку.
— Ее надо уложить. Я вколю снотворное.
Дознаватель кивнул. Стал спиной к окну, загородив резкий солнечный свет, проникающий между тяжелыми портьерами. Придержал Настю за острое плечо.
— Расслабься, и больно не будет.