— И поэтому понимаю, почему ты рвешься защитить его. Но… Ты понимаешь, что я своими собственными глазами видел, как он превратил всех эльфийских магов в ледяные статуи! Видел, понимаешь. На моих глазах из храма распространилась волна обжигающего холода, и все эльфы, обладающие хоть какими-нибудь способностями к магии, за миг покрылись коркой льда! Я сначала ничего не понял и поэтому побежал в храм. То, что я там увидел, не поддавалось описанию. Храм преобразился, он стал похож на ледяную пещеру с сотнями сосулек, свисавших с потолка. А на троне изо льда сидел тот, кого ты когда-то называла Рином. От него веяло стужей и лютой зимой, а за спиной его стоял наш Властитель, обращенный в лед.
Витала тяжело вздохнул и серьезно посмотрел мне в глаза.
— Знаешь, Алена, я даже не представляю, какой мощью надо обладать, чтобы сделать такое с нашим Властителем. Элдариэн всегда был мощным, талантливым магом, но у каждого мага есть свой предел. У Элдариэна он тоже был. Только потому, что Элдариэн никак не мог обрести всего за несколько месяцев такую силу, я могу уверенно говорить, что то существо, сидевшее на ледяном троне, не было моим другом и твоим возлюбленным Элдариэном. У того существа было тело Рина, но оно им не было…
Он растерянно развел руками. Лен нахмурился, Вольха машинально наматывала на палец прядь рыжих волос, Учитель внимательно слушал, Нимродиэль смотрела куда-то сквозь меня, а я сосредоточенно думала. Если существо, заморозившее Ясневый Град, имело облик Рина, но не являлось им, то возникает резонный вопрос — откуда оно взялось. Последнюю мысль я вынесла на обсуждение, и на лице всех присутствующих отразилось сосредоточенное шевеление мозгами. Мне даже казалось, что я слышу скрип слегка подзаржавевших шестеренок.
— Итак. — Подал голос Лен. — Кто имеет сказать что-нибудь умное?
В ответ на столь невинный вопрос повисла глубокая благоговейная тишина, после чего взгляды всех присутствующих немедленно обратились на Учителя. Тот, смутившись от такого пристального внимания и желания аудитории услышать, по выражению Лена, нечто умное, долго краснел и прокашливался, но потом все-таки выдал идею.
— Э-э-э… Ну… Вполне возможно, что это может быть метаморф, но…
— Но метаморфы не обладают магическими способностями, к тому же такими мощными.
Это Вольха со своими комментариями. Стыдно сказать, но секунду назад я собиралась выдать нечто подобное, но судя по взглядам, брошенным на Вольху, хорошо, что не успела. Поэтому Вольхин комментарий тихо увял, а Учитель приосанился, еще раз откашлялся и продолжил.
— Вариант другой. Менее приятный для нас вообще и крайне нежелательный для эльфов в частности. То существо в действительности может быть Элдариэном, но!..
Он подчеркнул это но голосом и метнул в мою сторону предупреждающий взгляд. Мол, дай старшим высказаться, а потом уж говори, что хочешь, всех выслушаем. Я подумала и закрыла уже было открытый для опровержения рот. Села, чинно сложив руки на коленях, и с самым внимательным взглядом уставилась на Учителя. Учитель вздохнул, покосился на Вольху, видимо, ему все время казалось, что он видит перед собой ее в годы молодости, но от комментариев отказался, а вместо этого продолжил.
— В общем, в Элдариэна могло вселиться какое-то существо, скорее всего демон из высших порядков, который в состоянии не только контролировать разум захваченного, но и усиливать его магические способности. Возможно, усиление способностей идет за счет похищения магической силы из других. Отсюда и превращение магов-эльфов в лед. Возможно, именно так оно похищает магию. Остается непонятным только одно.
Учитель пристально взглянул на меня и вкрадчиво произнес.
— Скажи-ка, милый ребенок, где столь мощный маг как Элдариэн Гилтониэль А'Элберет сумел подцепить демона-поразита, да еще, судя по всему, высшего порядка? Явно не в Ясневом Граде. Я даже сомневаюсь, что он мог откопать его где-то по эту сторону Ведьминых Кругов. Поэтому вопрос — где вы контактировали с демонами?
Я молчала. Мне нечего было сказать. Разве что…
Я побледнела и вскочила со стула. Я вспомнила, как Рин перед самым Кругом защитил меня от ядовитых стрел-перьев, которые облегчали проникновение в тело демона. Благодаря всего одному перу маг-практик Жденичь превратился в подобие дикого зверя… В Рина же вонзилось их не меньше двух десятков.
Что, если слезы феникса всего лишь замедлили действие яда?
Что, если демон оказался в теле Рина еще ДО того, как я запечатала Круг, попутно затянув туда все, что когда-то из него вылезло?
Что, если демон просто сильно ослаб, затаился, словно смертельная болезнь, и только сейчас обрел прежнюю силу и захватил сознание Рина?…
Слишком много вопросов…
Это я виновата. Я понадеялась, что все кончилось. Что все в порядке. Мы не обследовали Рина как следует — понадеялись на авось и целительную силу слез феникса.
Я ХОТЕЛА верить, что все в порядке. Слишком сильно хотела.
Глупо, очень глупо. Одна-единственная ошибка повлекла за собой фатальные последствия.
Я молча обошла стол и направилась к двери. Меня провожали недоумевающими взглядами, и только Вольха озвучила немой вопрос, повисший в кабинете директора Старминской Школы Магов, Пифий и Травниц Ксандра Перлова.
— Алена, ты куда?
Я задержалась на пороге, обернулась, и, глядя на Учителя, произнесла тихим, но твердым голосом.
— В Ясневый Град.
Я вышла за дверь.
Меня никто не удерживал.
Скорее всего, они знали, что не смогут…
Глава 3. О том, как тяжело бывает в бою
Я молча седлала числящуюся за мной крепенькую каурую кобылу, непонятно почему названную Малинкой. Лично я считала, что от сладкой малины в этой лошади не было ничего, кроме названия. В том смысле, что характер у данной представительницы лошадиного племени доставлял мне уйму хлопот с первой минуты нашего знакомства.
Дело в том, что когда я, ошалело вертя головой и хлопая глазами, внезапно очутилась перед Воротами Школы, то как дитя своего времени, абсолютно не умела ездить верхом. Помню, как вся Школы тихо хихикала в кулачок, когда я, сидя на Малинке, как старушка-пенсионерка в кресле-качалке, честно пыталась не вывалиться из седла. Когда эта паршивка тихо-мирно шла шагом, все было замечательно, но когда она переходила на рысь, меня начинало безжалостно трясти. Мне потребовалось не меньше месяца, чтобы освоить азы езды верхом, но до сих пор, когда моя лошадка припускает в галоп, я внутренне съеживаюсь. А все потому, что Малинка имеет отвратительную привычку тормозить на полном скаку и опускать к приглянувшейся травинке свою бедовую голову. Те, кто ездят на лошадях, понимают, к чему это приводит. А именно — наездник, в данном случае я, ласточкой вылетает из седла. Куда он приземлится — зависит исключительно от скорости, набранной лошадкой, а также везения наездника. У меня везения было — как у утопленницы. То есть во время таких финтов Малинки я почему-то постоянно оказывалась либо в зарослях колючего кустарника, либо задницей на очень жесткой земле… По счастью, лужи жидкой грязи и острые камни обходили меня стороной. Пока. Что же будет дальше — зависит исключительно от желания Малинки в очередной раз посадить хозяйку в лужу.
Я неспешно затягивала подпруги, когда мне на плече легонько опустилась чья-то рука. Маленькая, женская ладонь с тонкими пальцами без единого украшения.
Я обернулась.
Рядом со мной, грустно смотря серебристо-зелеными глазами, стояла эльфийка, одетая в походную одежду, с неизменным луком, метательными кинжалами на поясе и сумкой, наполненной разными снадобьями и травами.
— Нимродиэль…
Эльфийка печально улыбнулась.
— Я еду с тобой.
Я отвела взгляд и сделала вид, что занята укладыванием вещей в седельные сумки, уже болтавшимися по бокам Малинки.