Надеюсь, она меня услышала.
Я выпрямилась во весь рост напротив Молоха и раскинула руки, словно ловя капли дождя в воздухе. От моих ладоней в воздух метнулось чуть розоватое сияние и фиолетовая стена адского холода остановилась. Остановилась, но не отступила. Краем глаза я видела, как ребята прикрывают Вольху и Нимродиэль, что-то чертивших на полу храма.
Сквозь пляску магических разрядов я видела спокойное лицо Молоха.
Он улыбнулся мне…
…Я почувствовала, что мой резерв почти опустел. Мощь заклинания впитывала магию, как губка…
…Молох рассмеялся и вскинул руки вверх…
…Фиолетовый занавес рванулся и поглотил меня. Теперь остатки резерва уходили на то, чтобы самой не превратиться в лед. Молох улыбнулся еще шире, показав белоснежные клыки, а я внезапно ощутила, как по моим жилам побежало тепло. Резерв иссяк, но магия продолжала плясать в воздухе. Я опустила взгляд, и увидела, что я окутана мягким золотистым светом наподобие контура. Точно такой же контур окутывал Молоха, но цвет у него был не золотистым и ровным, а бордовым, с рваными, словно опаленными краями. Временами сквозь красный цвет пробивался другой — зеленовато-голубой, чистый и яркий, но он снова и снова поглощался багровой темнотой. И тут меня осенило. Ауры! Сейчас мы оба использовали силу ауры.
Вообще-то Учитель рассказывал, что ауру в качестве оружия использовать невозможно, но… Учитель говорил, что без заклинаний колдовать тоже нельзя, а я же колдую! В общем, я не стала углубляться в подобные тонкости, поэтому сделала единственное, пришедшее мне в голову — я мысленно потянулась к Рину, сознанием которого управлял Молох.
Я увидела, как по моей протянутой руке заструился золотой поток по направлению к Рину. Он обернул его золотистым коконом, растворяя алое сияние и выпуская на свободу голубое. Молох рвал этот кокон, золотое, голубое и алое сияние перемешались, искря и вспыхивая, и чем сильнее лился с меня золотой поток, тем слабее становилось сияние вокруг меня. Я безжалостно растрачивала свою ауру, подвергаясь нехилой опасности просто упасть и больше не подняться. Внезапно по глазам ударила алая вспышка, золотой поток оборвался и исчез вместе с фиолетовым занавесом, а я увидела, как заснеженный пол накренился и бросился навстречу ко мне…
Глава 4. Поди туда, не знаю куда…
Сознание возвращалось крайне неохотно, словно ему гораздо было уютнее в той бесконечной темноте без единого проблеска света, где он до того обреталось. Медленно, но верно я возвращалась на грешную землю. Первым ощущением было ощущение того, что я выспалась на всю жизнь вперед, поэтому я сладко, до хруста потянулась, открыла глаза и села.
И тут же столкнулась с серо-стальным, отливающим металлом, взглядом Виталы. Эльф полусидел-полулежал в глубоком кресле напротив меня, вытянув ноги в темно-зеленых эльфийских сапогах. Серебристые волосы водопадом спадали ему на плечи, наполовину закрывая лицо. Он улыбнулся, с явной неохотой вылез из столь облюбованного кресла и, передислоцировался на краешек моей широченной постели. Зачем-то коснулся лба тыльной стороной ладони. Видимо, удостоверившись, что температуры нет и я в состоянии адекватно реагировать на окружающую среду, он облегченно вздохнул и сказал.
— Ну ты и напугала нас, лабарра гхырова! Нимродиэль и Вольху чуть мамырц не хватил, когда они телепортировали нас к лошадям, а тут-то и выяснилось, что телепортировали они четырех живых представителей Разумных рас и один полутруп. Догадываешься, кто им был?
— Я? — робко предположила я, абсолютно пораженная отборной тролльей руганью, лившейся из уст эльфа. Перечислив вслух добрую половину Краткого сборника тролльих ругательств, Витала более-менее успокоился и начал рассказывать по существу.
— В общем, когда мы телепортировались, то выяснилось, что ты, мягко говоря, нетранспортабельна. Проще говоря, ты умирала, и никто сначала не понял, почему. Спасибо Арр'акктуру, он просканировал тебя, и тут выяснилось, что у тебя катастрофическая нехватка жизненной силы. Вольха потом сказала, что тебя могла бы убить даже слабенькая негативная мысль… Представляешь, каково нам пришлось, а? Всю дорогу до Арлисса не иметь возможности высказать о тебе все, что мы думаем, даже мысленно. Арр'акктур так и сказал, что если кто захочет что подумать, то пусть наглухо блокируется. Понимаешь теперь, почему я применил все познания в тролльем языке?
Я понимала, еще как. Представив, как друзей разбирает желание устроить мне головомойку за мою неоправданную рисковость, причем при этом думать пришлось о дороге, о погоде и т. д., я просто неприлично заржала и откинулась на подушки. Витала почти обиженно посмотрел на меня.
— Не радуйся… Ты еще не знаешь, что тебе хочет высказать Вольха. Уж она-то троллий язык знает почти в совершенстве.
От этого высказывания мне почему-то стало еще веселее, и ржание перешло в захлебывающееся хихиканье. Витала крепился сколько мог, но потом не выдержал и тоже засмеялся. Нежданное веселье длилось ровно до той поры, пока я, пытаясь справится с рвущимся из меня наружу смехом, не наклонилась слишком сильно вперед, и сильно отросшие за последние полгода волосы занавесили мне глаза.
Волосы почему-то были белыми, как будто опять мои подружки из Школы снова решили поэкспериментировать над ними с помощью гламарии. Я вскочила с кровати, и в одной ночной рубашке подбежала к висящему на стене зеркалу. Увидев свое отражение, я тихо взвыла — волосы сверкали белоснежной сединой. Цвета свежевыпавшего снега стали даже брови, и только ресницы сохранили свой прежний, темно-русый цвет. Зеркало, видимо не выдержав жуткого вида моей перекошенной физиономии с ореолом белоснежных волос, треснуло и неровными осколками осыпалось на пол. Витала вжался в подушки, не рискуя подавать голос в опасной близости от внезапно поседевшей адептки с полубезумным взглядом.
— Витала… — кое-как выдохнула я. — Что… Со мной… Случилось?!!!!..!!!!..!!!!!!!!
— Алена… Это… — Витала медленно поднялся с постели и сделал пару неуверенных шагов по направлению к окну. Так, на всякий случай.
— А на гхыра ты задействовала ауру? — раздался ехидный Вольхин голос от двери. На этот раз мне пришлось выслушать большую часть Полного сборника ругательств, используемых троллями. Высказав все, что наболело, Вольха непринужденно уселась в недавно занимаемое Виталой кресло и начала свою версию происшедшего.
— Хорошая из тебя магичка получится, Алена. Когда ты задействовала ауру, я сначала посчитала, что у меня зрительные галлюцинации. Резерв у тебя, по моим расчетам, уже давно закончился, но тем не менее ты продолжала генерировать заклинание. — Вольха развела руками.
— Честно говоря, в первый раз такое вижу. Связалась с Учителем, так он от удивления отсоединился. Потом признался, что у него обруч от телепатофона с головы свалился. Короче, тебе сказано не использовать эту способность, разве что в очень крайних случаях.
— Интересно, почему же это? — нет, мне правда было интересно. Выходит Учитель, едва разглядев уникального мага, старается впихнуть его в стандартные рамки. Вольха посерьезнела и пристально посмотрела на меня.
— А потому, что это опасно. Ты использовала ауру всего один раз, и вот тебе результат — шесть суток на грани жизни и смерти, хорошо еще, что жива осталась. Плюс по всему — поседела добела. А что будет в следующий раз? Со сколькими годами жизни ты готова расстаться ради своей уникальности?
Я замолчала и надолго задумалась. Действительно, использовать ауру в качестве дополнительного резерва — это конечно, здорово, но рисковать каждый раз своей жизнью и здоровьем не было ни малейшего желания. К тому же — сейчас организм отреагировал наиболее безвредно для здоровья — у меня всего лишь полностью поседели волосы. Раз и навсегда. Добела. Краем глаза я заметила, что Витала отошел от окна и, подойдя ко мне, легонько сжал мне плечо. Как ни странно, но мне полегчало. Я глубоко вздохнула и немного успокоилась. Потом перевела взгляд с Вольхи на Виталу и ехидно спросила.