Но отказ от предложения Рэмси прозвучит трусливо, вечер в день рождения будет омрачен отказом. Если позвонит Лоренс, она всегда может сказать, что они с Рэмси угодили в одну из тех комичных пробок, которые возникают в Лондоне в самые неожиданные часы и в самых невероятных местах. Порой, если вы допустили ошибку, приходится продолжать действовать в соответствии с обстоятельствами.
В машине оба ехали хмурые. Вместо того чтобы радоваться предстоящему времяпрепровождению, Ирина ощущала себя одиннадцатилетним британцем на экзамене «илевенплас», определяющим, будет ли она заниматься кардиологией или мыть общественные туалеты. Большинство коллег Рэмси происходили из убогих кварталов Восточного Белфаста или самых отвратительных районов Глазго. Как только игроки в снукер расправляли крылья, они незамедлительно переезжали. Однако Рэмси родился и вырос в Клапаме — некогда отстроенном быстро, но хорошо, теперь же мрачном, беспричинно довольном собой районе, с неожиданно высокими ценами на жилье, которое можно было бы назвать «стильным». Возможно, для того, чтобы подчеркнуть свое пролетарское происхождение, Рэмси первым делом переехал в район кокни Ист-Энд.
Разумеется, пролетарским его жилье не назвать — Рэмси принадлежал целый викторианский особняк на Виктория-парк-Роуд, на южной границе с Хакни. Ирина много раз бывала в доме во времена работы с Джуд, именно здесь произошла их словесная перепалка, приведшая к ссоре. Жаждавшая крови, Джуд раскритиковала почти все рисунки Ирины, обозвала ее «тряпкой», о которую Лоренс вытирает ноги, а за меланхоличное спокойствие назвала «лунатиком». И все потому, что Ирина позволила себе назвать тривиальным последнее творение Джуд «Большая пасть» (рассказ о собаке, которая постоянно лаяла, и никто не мог заставить ее замолчать, пока ей, наконец, не кинули мячик, который она поймала пастью и перестала лаять, и вся семья ее очень полюбила). Ирина тогда сказала: «Даже дети поймут, что ты пытаешься дать им понять, что следует замолчать». Но Джуд не желала подчиняться логике: «А если тебе дать мячик, ты все равно будешь говорить, да? Ты меня достала».
Джуд назвала Ирину «пассивно-агрессивным человеком» — термин последнее время часто употребляется для определения людей агрессивных — и объяснила, что прием с мячом нужен был ей, чтобы описать тяжесть и ограниченность существования в мире, населенном такими, как Ирина.
«Ягуар» качнулся, въезжая на подъездную аллею, заставляя прервать размышления.
Ирина не стала разыгрывать роль принцессы и сама распахнула дверцу машины. Однако, когда она следовала за Рэмси к темному входу и поднимаясь по лестнице, ее кольнуло неприятное ощущение, показавшееся зловещим предзнаменованием, словно она входила в страну Оз или замок Горменгаст, где действуют совершенно другие законы, казалось, что стены библиотеки сейчас разъедутся, открывая путь в подземелье тайн. Ей слышалось тихое, выразительное повествование, так обычно читают книгу маленьким детям: «Ирина поднялась по массивным ступеням усадьбы высокого незнакомца. Перед ней распахнулась огромная, тяжелая дверь и захлопнулась следом с лязгом и грохотом. Девочка вспомнила, но слишком поздно, что мама наказывала ей никогда не садиться в машину к незнакомому мужчине. Правда, мама никогда не предупреждала, что нельзя заходить в дом к незнакомому мужчине, особенно без сопровождения ее старого друга Лоренса. Мама всегда считала дочь умной девочкой».
В доме по-прежнему были темная антикварная мебель и восточные ковры, однако некоторые, наиболее ценные экземпляры, которые Ирина хорошо помнила, исчезли. Последствия брака у женщин часто проявляются в увеличении ягодиц; а у мужчин планы на счастье скорее выливаются в материальные потери. Складывается впечатление, что женщины вынуждены хранить свое прошлое, тогда как у мужчины его попросту крадут.
Четыре отметины на темном ковре свидетельствовали о том, что здесь стоял кожаный диван, на котором они когда-то сидели, а те следы остались от тумбы со столешницей из розового мрамора, которой она восхищалась.
Белые квадраты на кремового цвета стенах создавали эффект работы экспрессионистов, в то время как картины, некогда украшавшие первый этаж, были более консервативными. Но Рэмси способен заполнить пробелы, причиной которых стали желания Джуд. Может, он принадлежит к породе аскетов либо хочет насладиться неизбежно возникающим жалостливым к нему отношением.