Мишка взахлеб поведал это Мирозданью и объяснил, что волшебство нужно ему для того, чтобы вылечить ноги Майе и сделать так, чтобы та смогла поступить в институт, а не в какой-то заштатный колледж.
— Она такая способная! — Мишка от волнения аж прижал руки к груди. — Намного способнее меня, просто мне родители с детства нанимают множество репетиторов — вот и учусь на «отлично». А Майя — ей просто дано!
— Так, пометим в Великой книге судеб, — пробормотало Мирозданье, листая какой-то толстый том. — Запишем: «Скромность — в наличии». А еще запишем… м-м-м… «Интеллект — в наличии». Невозможно учиться на «отлично», мой мальчик, не имея хороших мозгов, — тон у Мирозданья стал несколько менторским. Оно помолчало, размышляя.
— Значит, ты хочешь стать волшебником, чтобы помочь Майе? — теперь его голос казался задумчивым.
— Да, — горячо подтвердил Мишка. — Отец положил на мой счет много денег, целый миллион. Он требует, чтобы я после совершеннолетия начал «свое дело». А потом, когда я закончу институт и наберусь опыта, он сделает меня своим партнером. Я давно отдал бы эти деньги на операцию для Майи, но ведь все заберет эта тетка! И еще, — он понурил голову, — отец постоянно проверяет мой счет: на месте ли деньги. Но когда мне исполнится 18, я смогу тратить их, как захочу — и ничего он мне не сделает. Как думаешь, Мирозданье, этого хватить на операции и на учебу? Боюсь, не хватит, — мальчик вздохнул.
Он уже советовался со своей бывшей няней, а ныне — домработницей в их коттедже. Немолодая, добродушная женщина гладила его по голове, причитала, что это о-о-очень большие деньги, но что сейчас цены таки-и-ие, что, наверное, миллиона не хватит. Она любила Мишку за его золотое сердце, за сострадание ко всем и вся, сравнивала со своим непутевым сыном, 30-летним бездельником, сидевшим на шее у матери, и втайне одобряла дружбу с Майей. «Вот только, — переживала она, — как же ты потратишь отцовские-то деньги?! Он тебе не простит, под горячую руку из дома выгонит — и останешься на улице, нищим и голодным». Она знала крутой, своенравный характер Орлова-старшего и искренне тревожилась за судьбу своего любимца-Мишки.
— А ты сам отца не боишься? — поинтересовалось Мирозданье.
— Боюсь, — признался мальчик. — Его все боятся. Я как-то случайно услышал разговор родителей и понял, — мальчик запнулся и пробормотал совсем тихо, — что отец в 90-е был…ну…э…
— Бандитом, — спокойно подсказало Мирозданье.
Мальчик кивнул — виновато, как будто отвечал за прошлое отца.
— Но я люблю родителей, — торопливо добавил он. — Я надеюсь, что он… исправился, — мальчик начал нервно палочкой ворошить дрова в костре. — Он теперь не бандит, а крупный бизнесмен.
— А как думаешь, мальчик, если бы твой отец стал волшебником, что бы он сделал?
Мишка даже поежился:
— Ой, лучше не надо! Он бы все превратил в деньги — и стал самым богатым человеком на земле. Деньги, только деньги — вот что у него на уме. Знаешь, мне кажется, что он… очень несчастный человек, мне его жалко.
— Так, сделаем пометку в Великой книге судеб: «Доброта и сострадание — в наличии. Бескорыстие — в наличии». Удивительно: в такой семье — такой мальчик. И почему мои помощники до сих пор не доложили о тебе?
— А у тебя есть помощники? — по-детски удивился Мишка. — Кто? Ангелы?
Мирозданье рассмеялось:
— Да кто угодно может быть моим помощником: и люди, и даже животные. У тебя собака или кошка есть?
— Родители не разрешают, — вздохнул Мишка. — Я как-то принес котенка, а мама велела выкинуть, еле уговорил няню: она взяла его себе.
— Любой может стать моим помощником, — продолжало Мирозданье. — Вот, твоя няня когда-то была, пока не затянула ее бытовая суета сует. Думаю все же, что добро у тебя — от нее. А может, ты от природы такой… Впрочем, неважно. Во всей этой генетике и психологии — что там у человека врожденное, что приобретенное — даже ученые разобраться не могут. Темный лес!
— Тетка говорит, что у Майи родовая травма, что мать ее даже рожать пьяная пришла, — мысль Мишки снова перешла на самую важную для него тему. — Родители меня хотят на экономический факультет в МГУ отправить. А я, ты знаешь, хочу стать врачом. Может, я сам смогу когда-нибудь Майю вылечить?!
— Может, и сможешь, — согласилось Мирозданье.
— Только мама кричит, что не переживет, если я пойду в медицинский, — Мишке, видимо, надо было кому-то выговориться. — Она говорит, что все врачи — «нищеброды». И что, если я ослушаюсь отца, тот меня лишит всего. Мама тоже отца боится.
— Так, значит, отца все боятся. И все равно ты готов потратить эти деньги по-своему!