Ничего не поделаешь, пришлось отпустить их старику Рыку. Открыл он перед ними свою сокровищницу, полную диковин, велел каждой взять только одну вещь, что в странствиях поможет.
И взяла старшая дочь, Агнешка Огнедуйка, отцовскую саблю в сорок локтей, поклонилась батюшке до земли, да и была такова.
Средняя же дочь, Агния Огнедуйка, выбрала золотые сапоги, яшмой украшенные, поклонилась батюшке до земли, да в сапогах и ушла.
Ну, а меньшая дочь, Агнесса Рогорезка, незаконное, но любимое дитя, ничего не взяла из отцовской сокровищницы. Только прихватила из погреба три бочки эля и печёного быка, только угнала с пастбища двенадцать баранов и сманила пастуха, только позвала с собой трёх трубадуров и одного монаха. Так все вместе и ушли, поклонившись до земли напоследок.
Легко расстаться, да нелегко снова встретиться. Месяц проходит, другой, третий… За тёплым летом лютая зима, за цветущей весной угрюмая осень. Разрывается отцовское сердце от разлуки.
И вдруг — шум, грохот, дым столбом! То не вулкан проснулся, не смертный час пришел, то старшая дочь вернулась. Да не одна! С ней жених её — грозный и прекрасный воитель из хорошего драконьего рода, саблей в сорок локтей помахивает. Вместе прошли они огнём и мечом по дальним землям, завоевали и славу, и богатства, и высокие титулы. Пал тут жених в лапы Рыку и молил его три дня и три ночи, чтобы отдал тот за него Агнешку. Суров был Рык, но тронули его чувства молодца. Дал он свое родительское согласие.
И был свадебный пир, и гуляли целую неделю, и все окрест пили и смеялись.
Но вот закончилось веселье, и вновь тягучей патокой потекло время, и снова загрустил старый Рык, ожидая дочерей назад.
Месяц минул, за ним второй, и вдруг — трубы, арфы, литавры! Слоны и верблюды, рабы и жирафы! Обоз за обозом, караван за караваном! А впереди всех — Агния Огнедуйка. Нет больше её золотых сапог, стоптала в пути. Зато рядом с ней — вы только поглядите! — писаный красавец-дракон, купец из купцов, богач из богачей. Вместе торговали они, пройдя полмира, вместе наживали добро. И все караваны, что за ними тянутся, слоны и верблюды, рабы и жирафы тоже их общие.
И пал тогда жених в пыль к лапам будущего тестя, и молил его, как положено, три дня и три ночи, и дал Рык согласие на свадьбу. То-то гуляла вся страна, то-то пила вина и ела яства, позабыв про чай!
А едва закончились гуляния, и дня не прошло, появилась на пороге и третья дочь Рыка, Агнесса. Без гроша за душой, без славы и удачи, даже без пастуха и трубадуров, зато с каким-то оборванцем из рода людей подмышкой. И пала она перед батюшкой на колени, и просила за ребенка в своем чреве и мужа-человека. Но не смилостивился Рык, и бил дочь смертным боем три дня и три ночи, и прогнал навек из дома, повелев уйти далеко на Север, чтобы не бесчестила семью, стыдодейка.
А сам потом тайком довольно вздыхал и потирал лапы: хорошую всё-таки дочку вырастил! Вся в отца!
Но наследства, конечно, никакого не оставил, всё между старшими разделил.
А Агнессе и не нужно было ничего, ведь были уже у неё любимый муж, простой пахарь откуда-то из-под Эр-Ситая, и сын-герой, наречённый позже Агни Полудраконом.
Нет давно уже той дивной страны, где все пили чай из зелёных чайничков, и над костями благородного Рыка давно сомкнулись пески времени, а история эта жива. И жив до сих пор, говорят, где-то Агни. Храбрый Агни, сокрушавший чудовищ и дикарей, великий Агни, повелевавший народами и небесными ветрами, мудрый Агни, прозревавший будущее, скорбный Агни, давший обет молчания, бедный Агни, так давно покинувший родной Север.
Далеко на севере, в Алмазных горах, среди вечно укрытых снегом круч живёт мудрый маленький дракон. Носит тёплые вязаные носки и синюю, как небо, шапочку, чешет длинную седую бороду костяным гребнем, поёт песни неведомых народов.
Труден путь в Алмазные горы. Долог и тернист. Реки и болота встанут у странника на пути, леса и мертвые пустоши, лихие люди и дикие звери. Немногим под силу одолеть такую дорогу, лишь самые стойкие взойдут на три тысячи третий, последний и самый высокий утес Алмазных гор.
Зато тем, кто взойдёт, откроются виды невообразимой красы, ведь с вершины они разглядят и последний берег мира, и волны седого океана, омывающие тот берег, и, если повезёт, то в разрывах тумана, хоть на миг — иные моря и иные миры.