Таи снова просияла улыбкой и повернулась к брату. Рядом что-то тихо обсуждал с Лорадом отец, чуть неодобрительно хмурилась Орин, но ей было все равно. У нее самый лучший в мире брат, и сегодня он принадлежит ей.
Обед в семье главы клана шел своим чередом.
***
Из столовой Ника выходила вместе с отцом. Под конец трапезы Кайран Ши позвал ее с собой ― ему нужно было поговорить с младшим сыном, и она не видела причин для отказа.
Только надеялась, что это будет самый обычный, ничем не примечательный разговор. О планах, о том, не нужны ли еще какие-то реагенты для лаборатории, о успехах в освоении Дара. Все же глава, не смотря на занятость и болезнь, старался уделять своим детям столько времени, сколько это вообще было возможно.
― Новый запах? ― Кайран по-прежнему выглядел усталым, но, казалось, пребывание в кругу семьи придало ему сил. Чуть разгладились морщины, расслабились напряженные мышцы, заблестели глаза...
Ника кивнула. О том, что в свободное время она баловалась местными духами, глава клана знал давно. Не мог не знать. Но то, что он оказался настолько внимательным, чтобы заметить столь мизерную перемену, было почти больно.
Тем более ― эту перемену.
― Да. ― обуздать чувства было трудно, но она справилась. И горькие мысли ничуть не отразились на лице. ― Мне захотелось чего-то посвежее, летом старый состав кажется слишком тяжелым.
― Ты прав, Саан. Эта жара утомляет. ― улыбка у главы клана была на редкость спокойной и чуть-чуть ироничной. ― Надеюсь, новый запах поможет ― увы, но в этот раз мы не можем позволить себе уехать. Ты и сам все понимаешь.
― Конечно. ― не стала отрицать Ника. ― Кстати, Таи просила сделать себе что-то похожее. Я думаю взять мандарин и что-то хвойное, возможно...
Кайран кивнул.
― Таи понравится. Впрочем, ей понравится любой твой подарок, каким бы он ни был.
Ника дрогнула, ощутив, как в грудь вонзается невидимая игла. Нет, глава клана не имел в виду ничего такого, но она...
Смерть отца будет для Таи ударом. И не только для Таи. И пусть ей не должно быть дела до клана, почти свершившаяся месть отдавалась на языке терпкой горечью.
Чем дальше, тем больше Ника думала, что стоит подкорректировать план. Бежать сейчас или через два года ― особой разницы нет, уж показаться старше всегда сумеет, а пропади она после смерти главы, искать пропажу будут с тройным усердием. И пусть еще далеко не все готово, пусть ― но в укромном тайнике достаточно денег, чтобы без особого труда прожить несколько лет, а многолетние тренировки позволили обучиться далеко не только боевым приемам.
А дальше ― небольшой городок, уютный дом и лекарская практика. За эти годы Ника узнала достаточно, чтобы сдать местный экзамен на врача, и собственный Дар, как ни странно, в этом только помогал. Тогда, шесть лет назад, она была права ― яды тоже могут быть лекарствами. Пусть не везде и не всегда, но это все равно лучше, чем ничего.
А еще, смотреть, как медленно и неумолимо угасает сильный, уверенный и по-своему справедливый человек было почти физически тяжело. Ника ничуть не жалела ― но и наслаждаться тоже не могла. Столько лет пылающая в душе ненависть осыпалась невесомым пеплом, оставив после себя пустоту и холод.
Этот яд был ее шедевром, плодом четырехлетних усилий, бессонных ночей и почти гениальных озарений. Медленный, незаметный, необнаружимый, а главное, предназначенный лишь для одного-единственного человека. Последнее было важнее всего ― Ника не желала случайных жертв. Одного раза хватило с лихвой.
Кайран умрет и без ее присутствия, доза в его теле уже давно перешла критическую отметку. А наблюдать за этим, улыбаться и называть его отцом больше смахивало на изощренный мазохизм. И пусть это трусость ― убегать от последствий своих же действий ― но за шесть лет Ника слишком устала от ненависти. И от вины.
Кто сказал, что месть приносит успокоение? Глупости. Наоборот, с тех самых пор, как Ника впервые смешала свои благовония с воплощенной смертью, стало только хуже. Но отказаться она уже не могла ― слишком долго мечтала и слишком многим пожертвовала, чтобы остановиться в шаге от цели.
Возможно, это тоже была трусость. Возможно, ей стоило остановиться.
Интересно, что бы сказала на это Шати?
― Саан?
Ника вздрогнула, заслышав свое имя ― и встретила чужой внимательный взгляд. Натянула на лицо извиняющуюся улыбку.
― Простите, отец, я непозволительно задумался. Что вы желали рассказать мне?
Кайран не упрекнул ни словом. Просто посмотрел ― внимательно и серьезно ― и неторопливо двинулся по террасе в сторону личных покоев.