Потом было многое. Школа наемников, Вольный отряд, бешеные тренировки. И место в личном отряде наследника клана Синего Льда, доставшееся ему ценой бешеной удачи и столь же бешеной взятки паре нужных людей.
Тайр последовал за братом ― и, со временем, нашлось место и ему. Хотя о том, чего это стоило, Уруи не любил вспоминать еще больше, чем о детстве. Но получилось.
А теперь он мертв. Его единственный, родной братишка. Который мечтал о Даре так сильно, что сумел дозваться собственного слабенького духа. Который так хотел быть сильным и помогать ему. Который всегда был рядом.
Его идеальный младший брат.
Пусть способностей Тайра с трудом хватало даже для того, чтобы зажечь свечу, он тренировался больше, чем любой в отряде. И радовался каждому, самому мизерному успеху. И был всегда добр и приветлив ― даже с этим проклятым Великими мальчишкой, который... который его убил.
Уруи до хруста сжал зубы, ощутив во рту вкус крови. При одной мысли об Избранном Змеем хотелось разорвать его голыми руками. С каким удовольствием он свернул бы эту цыплячью шейку! Или нет ― сдирал бы кожу, медленно, с удовольствием, наслаждаясь криками боли...
Потому что даже это не сравнится с тем, что он, Уруи, чувствует сейчас!
Но нет. Нельзя. Господин Данару приказал доставить проклятое отродье живым ― и он получит, что хотел. Но ведь месть может быть разной, правда? И не обязательно, нет, совсем не обязательно такой простой, как смерть. Даже мучительная.
Потому что когда умираешь ― боль заканчивается, верно, Тайр?
Уруи усмехнулся. Да, это будет идеально.
Осталось только поговорить с Бораном. Тот обязательно согласится, их слишком мягкий и доверчивый командир. Ведь он же не собирается рассказывать все.
А потом...
...потом, потом, потом...
Да.
***
― Командир?
― Уруи? ― Боран оторвал взгляд от поисков места, куда можно в очередной раз поставить ногу, и взглянул на подчиненного.
― Когда догоним, что сделаем?
Щитовик нахмурился.
― Что ты имеешь в виду?
― Мальчишка. Учился у старика. Мало ли, что умеет.
― И что предлагаешь?
― Отвлечь. Чтобы о Даре не вспомнил.
Боран медленно кивнул. Это имело смысл, и немалый. В конце концов, старик-библиотекарь, что оказался не совсем библиотекарем, мог научить Избранного нескольким трюкам ― а с Даром Яда это могло быть смертельно опасным.
Их осталось слишком мало, чтобы рисковать.
― Я сделаю. Ты ― ударишь. ― Уруи говорил все теми же резкими, отрывистыми фразами, словно каждое слово причиняло ему боль. Впрочем, Боран это понимал ― при воспоминании о буквально перемолотом камнями теле Тайра и ему хотелось глухо выругаться и напиться вдрызг.
Особенно, если вспомнить, что кроме Тайра там остался почти весь отряд.
― Справишься? ― конечно, кандидатура Уруи, с его Даром к скрытности, была самой логичной. Плюс, Боран и не доверил бы ему задачу оглушить и скрутить Избранного.
Младший брат был для нелюдимого воина всем. И, получив в свои руки пусть косвенного, но все же виновника его смерти, он может... сорваться.
― Справлюсь. Он отвлечется.
― Хорошо. ― согласно опустил взгляд Боран. Похоже, Уруи знает, что делает. Ну и ладно. ― Мы должны догнать детей к вечеру. В конце концов, вряд ли они шли всю ночь.
― Я не подведу. ― в голосе воина снова появились странные нотки, и щитовик, поморщившись, уточнил:
― И не причинишь вреда Избранному. Господину он нужен целым и невредимым.
― Не причиню. Я помню.
Боран понятливо кивнул.
― Тогда готовься. На новичков надежды мало.
― Да.
Вот и ладно. Успокоенный щитовик слегка расслабился и даже зашагал быстрее. Уруи все понимает и не тронет цель. Прекрасно. А что до собственных предчувствий...
Он, в конце концов, солдат. И давал клятву на алтаре ― клятву быть верным и исполнять приказы.
Остальное... остальное его не касается.
Глава сорок вторая
Глава 42
Вопреки всем дурным предчувствиям, после сошествия лавины ничего особо неприятного не случилось. Только Шати слегка понервничала. Беглецы спокойно нашли себе место для ночлега, спокойно устроили стоянку, и довольно неплохо выспались. Даже сны, казалось, задались целью подпитать оптимизмом и хорошим настроением ― во всяком случае, проснулась Ника с легкостью в теле и улыбкой на лице, чего не случалось уже очень долго. И пусть сновидение, что подарило ей столь радостное расположение духа, она помнила весьма смутно, но главное ведь не это!