А значит, придется с этим как-то разбираться.
― И еще, мальчик... я хотел бы предложить тебе гостеприимство моего клана. Хотя бы до наступления тепла.
Что?
Ника напряглась, словно струна, а мысли в голове заносились бешеными белками. Что это? Попытка отдать долг, пусть даже частично? Способ оставить в клане обладателя сильного Дара? Или...
― Господин Кайран...
Глава клана прервал ее движением руки.
― Я понимаю, Саан, что после всего случившегося у тебя нет причин доверять ни мне, ни клану. Не стану спорить, мне бы хотелось, чтобы ты остался, и твой Дар играет в этом не последнюю роль, ― Кайран снова грустно улыбнулся, ― но мой долг и желания ― разные вещи. Если ты захочешь уйти, то никто не станет тебя задерживать. Клянусь Великими Духами и честью предков.
“Если захочешь”. Попытка привязать к себе была настолько прозрачной, что Нике захотелось рассмеяться. А с другой стороны...
С другой стороны ― куда ей идти? Шестилетнему мальчишке, зимой, без денег и элементарных знаний? Глупо. Глупо и нелепо. Даже их с Шати побег был скорее актом отчаяния, а уж в одиночку она точно не доживет до весны.
Кайран же... вряд ли он станет давить силой. Если и мелькнет такая мысль, то тут же исчезнет ― глава клана видел мертвое поместье и не захочет повторения. А что до манипуляций, это будет всегда. Слишком страшная и полезная сила ей досталась, чтобы ее не желали заполучить все подряд.
Почему бы этому мужчине думать иначе? В конце концов он ― глава, и усиливать свой клан всеми способами его прямой долг. Отвязаться же все равно не получится. Даже если она сейчас гордо откажется и уйдет ― кто помешает отправить слежку?
Ника медленно склонила голову.
― Господин Кайран... дайте мне подумать.
― Хорошо. ― согласился мужчина. ― Понимаю, это непростое для тебя решение. Я подожду.
Нике оставалось только кивнуть. Патовая ситуация. Но...
Кто сказал, что она не может извлечь из нее пользу? А безопасность, даже до весны, это очень и очень много.
Осталось только уговорить себя.
Глава сорок девятая
Глава 49
Похороны состоялись через два дня.
Ника на них пошла ― хотя от одного взгляда на ряд завернутых в саваны тел пробирало дрожью, хотелось свернуться в клубок, зажмуриться, и чтобы никто не трогал до конца времен.
Это была ее вина.
Нет, о смерти Данару Ника не жалела ни мгновения. Как и о его отряде, погибшем полностью ― кто от лавины, кто от яда. Они были воинами, а значит, были готовы умереть в любой момент, выполняя приказы своего господина. Тем более, такие приказы.
Те, кто обрек Шати на смерть, не заслуживают жалости. Но вот остальные...
Самому младшему из слуг поместья было десять. Самой старшей ― тучной кухарке, у которой Ника столько раз брала тех самых кроликов, а попутно угощалась вкусностями ― около пятидесяти. И все они были мертвы.
Нет, можно было свалить вину на Змея, решившего утешить своего Избранного местью, но это отдавало последним лицемерием. Потому что Змей спрашивал о тех, кого она хотела оставить в живых. И госпожу Орин с подругами ― не тронул.
Ника просто не вспомнила. Забыла. Не стала задумываться...
Поэтому она стояла там, наблюдая, как сгружают тела в единую общую могилу. Единственное, что она могла для них сделать ― это помнить. И поклясться, что больше не допустит случайных жертв. А неслучайных... Ника была не настолько наивна, чтобы верить, что ей больше не придется убивать, хотя при одной мысли об этом внутри все сжималось ледяным комом.
Шати хоронили отдельно.
Ника сама выбрала место ― довольно далеко от поместья, у подножия одной из здешних невысоких гор. Небольшая роща, которая наверняка укроет могилу своей тенью, цветы и травы, грубый камень надгробия ― летом здесь будет красиво. Сестренке бы понравилось.
Нет, конечно, Кайран предлагал забрать тело сестры с собой ― как сейчас забирали Данару и его воинов. Довезти до поместья, похоронить на клановом кладбище. Ника отказала ― вежливо, но так твердо, как могла. Само предположение, что Шати будет лежать рядом со своим убийцей, вызывало тошноту.
Нет. Никогда. Уж лучше здесь, в горах, поближе к небу.
Хотелось плакать. Громко, навзрыд, прижимая к себе единственное, что осталось от сестренки. Шати так и не успела закончить последнего дракона, и теперь он, лишенный половины тела, казался искалеченным и невообразимо грустным. Ника и сама казалась себе похожей на него ― от нее словно оторвали кусок, подарив взамен пустоту. И пусть со временем это пройдет, пусть тупая боль сменится сначала онемением, а потом ― печалью, но легче от этого не станет. К отсутствию части себя можно привыкнуть, но забыть и жить как раньше ― не получится.