Смотреть в Эти глаза, любящие и близкие, и постигать одну лишь непостижимость вне всяких определений – что может быть прекраснее для того, кто изведал это чувство? Пусть духовный ханжа сколько угодно твердит о том, что это выбивает почву из-под ног и даёт свободу еретическому толкованию – мистик безоговорочно убеждён, что сердце, постигшее эту невыносимую глубину, знает о Боге больше догматиков всех вместе взятых религий.
Для созерцателя не подлежит сомнению, что непостижимое всегда абсолютнее; невидимое оком ума, оно таит в себе неизмеримо большее, чем зримые облики. Можно вспомнить о мистических посланиях христианского святого Дионисия Ареопагита. Сладостно, когда душе открывается Бог, но «ещё божественнее то, говорит Дионисий, что в самом открытии Своего бытия Он остаётся сокрытым»60. Ключевая идея Дионисиевой мистики состоит в том, что «соединение с Богом есть соединение с чем-то Неведомым»61. Об этом же говорит другой христианский мистик М. Экхарт: «Тот, кто каким-либо образом ищет Бога, схватывает его образ, но Бог, сокрытый за этим образом, от него ускользает. Лишь тот, который не ищет Бога в образе, обладает Им, таким, каков Он есть Сам в Себе, и Он сама жизнь»62.
Несмотря на то, что Бог непостижим, Он в то же время удивительно прост и близок. Это противоречие, обескураживающее логическое мышление, с лёгкостью примиряется в мистическом откровении. Застигнутые врасплох Божественной тайной, мы с кристальной ясностью ощущаем простоту Бога, не нуждающуюся в объяснении. Истина непостижима, но вместе с тем проста. Пытаясь раскусить этот парадокс, мы лишь отдаляемся от его понимания. Непостижимость и простота откровения сосуществуют в гармонии только тогда, когда мы не стремимся раздробить истину на части, как ребёнок, который ломает игрушку в жажде увидеть, из чего она состоит.
Бог притягивает влюблённого в Него тем больше, чем умелее сохраняет свою тайну. Как женщина, оставаясь для мужчины загадочной, всегда будет для него желанной, так и Божественное влечёт нас своей бездонной непознаваемостью. И чем яснее мы видим эту непознаваемость, не имея желания её исчерпать, тем ближе и сокровеннее мы знаем Бога. Христианский философ Н. Кузанский, обращаясь к Господу, писал: «….ты показал мне, что тебя можно увидеть только там, где на пути встаёт преградой невозможность»63. Заурядный верующий увидит в этих словах лишь обречённость пути к Богу, финалом которого становится «невозможность», но человек, познавший эту «невозможность», понимает, что именно ради неё, этой восхитительной награды всех устремлений, стоило преодолеть долгий путь, ибо самое глубокое знание – это преклонение перед Тайной.
Обитель Бога в каждом из нас
Суть внутри сути, Ты не что иное, как я.
Суть внутри сути, я – всего лишь Ты.
Лалла
В течение долгого странствия в духовное измерение жизни искатель порой в отчаянии мечется из одного края в другой, не зная, где найти желанное прибежище. Сколько бы он ни исходил дорог, Бог по-прежнему неизмеримо далёк, и чем усерднее он ищет Его снаружи, тем с большей скоростью отдаляется. Но однажды до него доносится весть, что путь к искомому обретается не вовне – он простирается в сердце самого искателя. Нет необходимости обращаться к писаниям и учителям, чтобы обрести высшее знание, нужно найти решимость отыскать его внутри. Человек приближается к встрече с Божественным, постигая себя, затаённого за семью печатями. Отсюда знаменитая Дельфийская формула «Познай самого себя» и разноообразные созерцательные практики, направленные на углубление и расширение сознания.
Духовный путь – это, прежде всего, погружение в глубь себя, рассматривание того, кем ты являешься на самом деле. Невозможно встретиться с Богом, не встретившись прежде с самим собой. В мистическом трактате «Голос безмолвия» говорится: «Путешествие по этой дороге происходит без движения. На этом пути, в какое место ни пойдешь – то место становится твоим собственным Я. Ты и есть путь»64. Суть духовного паломничества раскрывает мотив, часто встречающийся в суфийской поэзии – долгое странствие пилигримов в поисках Всевышнего, финалом которого становится встреча с Ним в своём существе. «Я ходил от Бога к Богу, пока во мне не зазвучал их крик: «О, ты – Я»65 – делится своим открытием суфийский святой Баязид. Ему вторит индийская поэтесса-мистик Лалла в своих бесконечно прекрасных песнях:
60
Изабель де Андия. Unio Mystica. Единение с Богом по Дионисию Ареопагиту. М. 2012, С. 161
65
Цит. по: Дао дэ Цзин. Учение о Пути и Благой Силе с параллелями из Библии и Бхагавад Гиты. М. 2013. С. 41