Я надел новую зимнюю одежду, натянул на уши шерстяную шапку и вышел. Трактир было легко найти. В Голубом Озере не было больше трактиров вышиной в три этажа с таким количеством балконов и окон. Улицы вокруг трактира были заполнены знатью, пытающейся представиться королю Регалу. Многие приводили с собой миловидных дочерей. Здесь же толпились менестрели и жонглеры, предлагающие разнообразные развлечения, торговцы с образцами своих лучших товаров и те, кто доставлял королю мясо, хлеб, вино, сыр и прочую снедь. Я не пытался войти, но прислушивался к тому, что говорят выходящие. Пивной зал набит гвардейцами, и они разговаривают очень грубо, ругают местный эль и шлюх, как будто в Тредфорде есть что-то лучшее. А король Регал сегодня не принимает, нет, он плохо себя чувствует после путешествия и послал за почками черешни, чтобы облегчить свое состояние. Да, этим вечером будет обед, весьма щедрый, и пригласят только самых благородных. А видели этого, у которого один глаз как у мертвой рыбы? Прямо дрожь берет от его вида, король мог бы найти себе кого получше в советники, хоть с Силой, хоть без. Это говорили разные люди, выходящие в переднюю и заднюю двери, и все это я запоминал, как и то, какие окна в трактире были занавешены. Значит, он отдыхает, да? Что ж, в этом я ему с удовольствием помогу.
Но тут была проблема. Несколько недель назад я бы просто проскользнул внутрь и постарался всадить нож в грудь Регала, не думая о последствиях. Но теперь я во что бы то ни стало должен остаться в живых. Во мне нуждался не только Верити, но и моя женщина и мой ребенок. Я больше не хотел обменивать свою жизнь на жизнь Регала. На этот раз мне понадобится план.
Ночь застала меня на крыше трактира. Это была крыша из кедровой дранки, островерхая и очень скользкая от мороза. У трактира было несколько крыльев, и я лежал на соединении смолистых крыш между двумя из них и ждал. Я был благодарен Регалу за то, что он выбрал самый большой и крепкий трактир, который был намного выше уровня соседних зданий. Никто не увидит меня, бросив случайный взгляд; им придется искать специально.
И даже несмотря на это, я ждал, пока окончательно не стемнеет, прежде чем соскользнуть на край крыши. Я лежал там некоторое время, пытаясь унять сердцебиение. Держаться было не за что. У крыши был широкий карниз для защиты находящегося внизу балкона. Мне придется соскользнуть вниз, схватиться за карниз, раскачаться и ухитриться прыгнуть на балкон. В противном случае мне грозило падение на камни с высоты третьего этажа. Я молился, чтобы боги спасли меня от участи угодить на декоративную ограду балкона, украшенную пиками.
Я все хорошо спланировал и знал, в какой комнате спальня Регала, а в какой гостиная, я знал, когда он будет обедать со своими гостями. Изучив дверные и оконные замки на нескольких зданиях, я не нашел ничего такого, с чем не был бы знаком. Я раздобыл несколько мелких инструментов и кусок легкого шнура, чтобы обеспечить бегство. Я войду и выйду, не оставив следов. Мои яды ждут в кошельке на поясе.
Два шила, купленные в лавочке сапожника, обеспечат опору моим рукам для спуска с крыши. Я воткну их не в крепкую дранку, а между полосками. Больше всего я беспокоился за те мгновения, когда буду свисать с крыши, совершенно не представляя, что происходит внизу. Когда наступил этот критический момент, я несколько раз взмахнул ногами и сжался, готовясь отпустить крышу и прыгнуть вниз.
Капкан-капкан.
Я замер на месте. Ноги мои болтались под карнизом, а я висел на двух шилах. Я даже не дышал. Это был не Ночной Волк.
Нет. Маленький Хорек. Капкан. Уходи. Капкан.
Это капкан?
Капкан-капкан для Фитца-волка. Древняя Кровь знает. Большой Хорек сказал, иди, иди, скажи Фитцу-волку. Рольф-медведь знал твой запах. Капкан. Уходи.
Я все же вскрикнул, когда маленькое теплое тело внезапно упало мне на ногу и скользнуло вверх по одежде. В мгновение ока усатая мордочка хорька ткнулась мне в лицо.
Капкан-капкан, настаивал он. Уходи-уходи.
Затащить тело назад на крышу было гораздо труднее, чем спустить его вниз. Мне пришлось нелегко, когда мой пояс зацепился за край карниза. Немного поизвивавшись, я освободился и медленно влез на крышу. Мгновение я лежал неподвижно, пытаясь отдышаться, а хорек сидел у меня на плечах, снова и снова объясняя: Капкан, капкан. У него было крошечное беспощадное хищное сознание, и я чувствовал в нем величайшую ярость. Я не выбрал бы для себя такого животного-друга, но кто-то выбрал. Кто-то, кого больше не было.