«Она не спит. Она в каюте того пронырливого нытика».
— Наверное, я мог бы просто заглянуть туда. Узнать, не мучает ли её бессонница.
«Думаешь, у тебя есть лекарство от этого недуга?» — весело спросил корабль.
— Ну, скажем, спокойная беседа с другом, — ответил Лефтрин со всем достоинством, на какое был способен.
«Не знал, что ты уже представил её своему «другу». Да ты иди. Я тут присмотрю».
— Выбирай выражения! — одернул Лефтрин баркас, но в ответ ощутил лишь все то же веселье. — Что-то ты сегодня разговорчив.
Это он отметил не только затем, чтобы отвлечь внимание судна. Редко мысли «Смоляного» доносились до него с такой четкостью. Чаще ему снился необычный сон, или же он ощущал через эту связь чувства корабля. А непосредственная беседа со «Смоляным» была для него в высшей степени необычна, и Лефтрин удивлялся ей.
«Иногда, — согласился корабль. — Иногда, когда река спокойна, а драконы рядом, все кажется проще и яснее. — И, после долгого молчания, «Смоляной» прибавил: — Иногда ты с большей охотой слушаешь меня. Когда наши мысли совпадают. Когда мы хотим одного и того же. И мы оба знаем, чего ты хочешь сейчас».
Лефтрин оторвал руки от планшира и отправился искать Элис. Хоть он и пытался одернуть баркас, его губы изогнулись в улыбке. «Смоляной» слишком хорошо его знал.
Капитан немного постоял в темноте под дверью каюты Седрика. Корабль не ошибся. Едва заметное свечение пробивалось сквозь щель под дверью. Лефтрин легонько постучал и подождал. Какой-то миг стояла тишина. Затем он услышал шорох шагов, и дверь приоткрылась. Элис выглянула на палубу, озаренная слабым пламенем свечи.
— Ой! — явно удивилась она.
— Я заметил под дверью свет. Решил, что стоит выяснить, кто здесь.
— Это всего лишь я, — сообщила Элис с унынием в голосе.
— Вижу. Можно войти?
— Я… я в ночной рубашке. Пришла из своей каюты, когда не смогла заснуть.
И это он тоже видел. Её ночная рубашка была длинной, белой и довольно простого кроя — прямоту линий нарушали лишь изгибы тела под ней. Рыжие волосы она расчесала и заплела в две длинные косы. С этой прической Элис выглядела на несколько лет моложе. Из-под подола рубахи выглядывали маленькие босые ступни. Если бы она представляла, насколько желанной сейчас выглядит, то не осмелилась бы открыть дверь никому!
Но глаза и кончик носа у неё покраснели от слез. И в большей степени именно это, чем что-то иное, заставило Лефтрина шагнуть в каюту, плотно закрыть за собой дверь и обнять Элис. Она на миг застыла, но не стала сопротивляться, когда он притянул её ближе и поцеловал в макушку Как она до сих пор умудряется пахнуть цветами? Капитан закрыл глаза, обнимая её, и тяжело вздохнул.
— Не надо плакать, — попросил он. — Мы ещё не потеряли надежду. Ты не должна плакать и не должна так себя мучить. Никому от этого не становится лучше.
Отбросив мысли, он склонился к Элис и поцеловал в левый глаз. Она ахнула.
Когда он целовал её в другой глаз, её руки взлетели и крепко обняли его шею. Лефтрин припал губами к её губам, и они приоткрылись так мягко и свободно, что его сердце затрепетало. Она дрожала, тесно прижимаясь к нему. Он все не разрывал поцелуя, с наслаждением ощущая тепло её губ. Затем выпрямился, и уже она не стала его отпускать. Лефтрин легко поднял её, и Элис обхватила его бедра коленями, даже не пытаясь удержать ноги сомкнутыми.
— Элис! — вскрикнул он, предостерегая.
— Молчи! — с жаром ответила она. — Ничего не говори!
И он замолчал.
В два неловких шага пересек маленькую каюту. Постарался не раздавить её, укладывая на постель, но Элис его не выпустила, и он едва ли не рухнул сверху, между её ног. Разделяли их только парусина брюк и сбившаяся ткань ночной рубашки. Лефтрин вжался в Элис всем телом, предостерегая и желая её. Вместо того чтобы внять предупреждению, она потянулась к нему. Он снова поцеловал её, нашел её груди под тонкой тканью. Сжимая их в ладонях, не прерывая поцелуя, он нащупал затвердевшие соски и слегка их подразнил. Элис сдавленно всхлипнула и сильнее прижалась к нему.
Осмелев, капитан скользнул рукой вниз по её животу и слегка приподнялся, чтобы коснуться её пальцами. Она застонала, по телу прошла безошибочно узнаваемая дрожь. Лефтрин был ошеломлен и почти невыносимо обрадован её отзывчивостью. А он ещё даже не вошел в неё!
Но если ему показалось, что одного легкого прикосновения будет довольно, то он ошибся. Открыв глаза, Элис посмотрела на него, и взгляд её был диким и голодным.