— С моей стороны — без осложнений. Как насчет Седрика?
— Разве я спрашиваю, с кем сейчас спит он?
Выходит, она знает о них с Карсоном. Эти двое держались осмотрительно, но, вероятно, недостаточно. В вопросе Элис явственно прозвучала горечь. Здесь крылось что-то ещё, нечто такое, о чем он предпочел бы не знать сейчас, а может, и никогда. Так что Лефтрин ничего не ответил. Он поцеловал волосы Элис, перебрался через неё и снял с крючка одежду.
— Разведу на камбузе огонь и поставлю кофе, — сообщил он. — Чего бы ты хотела на завтрак?
— Хм. Думаю, ещё немного поспать.
Что ж. Её и впрямь не заботило, узнает ли кто, а может, она даже хотела, чтобы все узнали. Лефтрин попытался представить, какие осложнения это может вызвать, и снова решил, что не передумает. В конце концов, капитан он или нет? Лучше уладить все сразу, а не потом. Элис уже закрыла глаза и натянула одеяла до подбородка. Лефтрин долго смотрел на неё: на рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, на плавные изгибы под покрывалом. А затем натянул башмаки и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Запах свежего кофе он почуял, ещё не дойдя до камбуза. Скелли его опередила. Она сидела за столом и перед ней стояла тяжелая белая кружка с крепким черным кофе. Племянница посмотрела на него, когда он вошел. Лефтрин избегал её взгляда, опасаясь увидеть в нем обвинение. Трус. Он плеснул себе сваренного ею кофе и сел напротив.
— Ты взяла слишком много зерен. Разве я не говорил, что запасы надо расходовать бережно?
Скелли склонила голову набок, глядя на него.
— Может, я вся в тебя. Может, я считаю, что лучше сразу насладиться всем, чем возможно, а не отмерять себе редкие кусочки счастья. Как по-твоему? — дерзко спросила она, кривовато улыбнувшись.
Лефтрин встретился с племянницей взглядом.
— Согласен.
Патоки почти не осталось. Он добавил в кофе полную ложку.
— Откуда ты узнала? — небрежно спросил он.
— Я видела, как вы гуляете по улицам Кельсингры. Застряла в толпе и не смогла вас догнать. Окликала тебя по имени, но ты меня не услышал.
— Да, хлопотная ночка выдалась у нашего «Смоляного», — заметил Лефтрин и отхлебнул кофе, собираясь с мыслями. — Будь я просто твоим дядей, а не капитаном, что бы ты сказала на этот счет?
Скелли уставилась в свою кружку.
— Я рада за тебя. Рада, что ты можешь быть с той, кого выбрал сам.
Неплохая подколка.
— Я и не обещан никому другому.
— Она замужем.
— Была.
— А теперь уже нет?
Капитан задумался.
— Уверен, она знает, что вправе делать.
Скелли обдумала его слова и медленно кивнула.
— Сама понимаешь, для тебя может кое-что измениться, — попытался быть с ней предельно честным Лефтрин. — Многое. Если у нас родится ребёнок.
Она улыбнулась шире.
— Знаю.
— Ты задумывалась, что это для тебя означает?
— Думаю с самого рассвета.
— И?
— Тот паренек из Трехога, помнишь? Которому родители обещали меня в жены? Он-то уверен, что помолвлен с наследницей «Смоляного». Если он выяснит, что это не вполне так, то, может, подыщет себе невесту повыгодней.
Вот оно как. Впервые Лефтрин задумался о том, как его решение повлияет на более широкий круг людей.
Но Скелли ещё не закончила.
— Насколько я понимаю, я останусь на борту до конца жизни. Это я знаю точно, и с меня не будет толку никому и нигде ещё. Не в обиду будь сказано, дядя, но даже если твой ребёнок родится уже завтра, я все равно могу успеть покапитанствовать на «Смоляном». Это все, чего я хочу. Не владеть им. Им никто не может владеть. Но возможности стать его капитаном. И ещё, пожалуй, быть с тем, кого я выберу сама, — отпив кофе, улыбнулась Лефтрину Скелли. — По-моему, тебе это вполне подходит.
— Не забывайся, девочка.
Он с трудом подавил улыбку, которая уже прорывалась на его лицо.
— Слова дяди или капитана?
— Капитана.
— Слушаюсь.
Скелли стерла улыбку с лица так ловко, что Лефтрин невольно задумался, сколько же надо упражняться, чтобы освоить этот фокус. Но пока оставался ещё один вопрос.
— Значит, «Смоляной» и тебе навеял свой сон?
— Да. Кельсингру. Так ясно, словно я видела её наяву. Чудное место. Мне по-настоящему захотелось туда попасть.