— Я не охотник за сенсациями Мартен и не намерен каким-то образом вредить фирме, которая так щедро делится информацией. Покажите только то, что считаете нужным, вашу позицию я понял, за её рамки выходить не буду.
Заверил его Марк, доверительно тронув за рукав. Референт после некоторого колебания вздохнул и снова стал рационально-деловым.
— Вы сможете посмотреть главный стенд, мы его называем «Мир». Это огромная барокамера, в которой создана грозовая среда. Модель самолёта наполнена гелием, покрыта специальной контрольной жидкостью для определения растекания тока по его конструкционным элементам. Целью экспериментов является разработка эффективных разрядников для стекания тока с корпуса. Наш ведущий специалист выскажет своё частное мнение по этому вопросу. Никаких комментариев Бомбарди давать не будет. Это всё что я могу для вас сделать.
Тут что-то было не так, Марк это чувствовал всей своей репортёрской шкурой. Не стал бы пройдоха-пиарщик напускать туман из-за каких-то стендовых исследований. Он лишний раз покорил себя за то, что не расспросил побольше своего коньячного кредитора из Нэшнл Географик. Выбирать было не из чего, и Марк согласился.
Через несколько минут лифт уже возносил их куда-то наверх. Никаких кнопок на стенах не наблюдалось, из чего Марк решил, что они подымаются в «шляпку» корпуса, которой он любовался снаружи. В небольшом холле были всё те же пальмы, картины и единственная дверь.
Референт провёл карточкой ключём перед датчиком, заставляя дверь бесшумно скользнуть в сторону.
— Заходите, присаживайтесь, а я пойду, поищу месьё Доусона. Я не был уверен, что его услуги понадобятся, и не предупредил его.
С озабоченным видом референт вернулся к лифту, а Марк автоматически зашёл в комнату. Его не оставляло чувство, что фамилию Доусон он слышал и не раз. Он повернулся, чтобы спросить об этом у Мартена, но дверь за ним уже стала на своё место. Комната, в которую он вошёл, полукругом роскошных кресел напоминала оставленный зал переговоров. Но было и отличие — вся противоположная стена была из стекла, и от неё лился какой-то мягкий молочный свет с зелёноватыми отсветами. Заинтересованный, Марк подошёл поближе и застыл поражённый.
Прямо перед ним висел в пространстве небольшой самолёт, его стремительный корпус с грациозными крыльями матово отсвечивал в рассеяном свете, который лился со всех сторон. И по этой матовости медленно скользила сложная паутина тонких извивающихся линий. Они были всех оттенков зелёного от благородных темнозёленых цветов англосаксов до пронзительных неоновых огней рекламы. Ещё более невообразимой была структура паутины — линии сливались, расслаивались, пересекались, рождали в местах соединений пятна узлов. Иногда возникали разряжения — зелень, прогибаясь, разбегалась, образовывались крупные ячейки, которые внезапно схлопывались в мельчайшие решётки. От беспрерывных изменений цвета и форм в голове возникло лёгкое головокружение.
— Изящная вещица, не правда ли? Она вам что-то напоминает?
Хрипловатый голос внезапно заставил Марка повернуться. У дверей стоял рыжеволосый старик. Под крупным носом хорошей формы изгибались в улыбке тонкие губы, а пронзительно голубые глаза бутылочного цвета смотрели спокойно и оценивающе.
Марк почувствовал себя учеником, вызванном к доске по плохо выученной теме.
— Это мне напоминает… — промямлил он, собираясь с мыслями — … напоминает мне рыбу, которая попала в сеть.
— Рыба в сети?
Старик подошёл к Марку и тоже посмотрел на самолёт. Его взгляд сразу стал сосредоточенным, фигура подобралась. Он вздёрнул подбородок и посмотрел вверх.
— Сейчас будет разряд!
Взгляд Марка невольно тоже устремился вверх. Там клубилось чёрное нечто — угольный туман, в котором серебристыми прожилками сверкало электричество. Прожилки внезапно набухли, слились в блестящий шар, и мощный разряд протянулся к самолёту. У самой поверхности он расщепился щетиной тонких ворсинок, которые вонзились в зелёные линии. Паутина отреагировала взрывом изменений — её ячейки изломились в странном узоре, дрогнули и ускорили свои превращения.
Старик вздохнул и задумчиво сказал.
— А я в первый раз увидел в этом огни города. Ну, знаете, когда летишь ночью, а внизу город с освещёнными улицами, огнями машин и рекламы. Только улицы и дома в этом городе всё время перестраиваются. В этом и есть основа всех открытий, все видят одно — понятное и знакомое, но приходит один чудак и видит всё по-другому. Ах да забыл представиться — Арнольд Доусон, доктор естественных наук.