– К вам можно? – произнес женский голос.
Я медленно поднял глаза. Красивая. Примерно моих лет – хотя нет, могу ошибаться: смотреть надо на шею и руки, а их скрывала черная ткань.
Голова автоматически кивнула – видимо, я уже достаточно набрался. Незнакомка, улыбнувшись, устроилась напротив. Напиток обжег горло терпкой полынью.
– Пьете один? Зря.
– Иногда, особенно после крупных городов, хочется побыть в тишине.
– Понимаю, – голос у нее был грудной и какой-то… волнующий. – Я тоже считала это место провинцией, какое-то время. Потом – привыкла.
– Думаю, мне привыкать не придется, – ответил я, отхлебывая. – Челнок прилетел сегодня.
– А, утренний рейс. К нам нечасто прибывают гости, я хочу сказать – те, с которыми можно поговорить, – она рассмеялась. – А вы как: по делу или просто так?
– Работа… – Рука безнадежно махнула. – Надеюсь, пробуду две недели, в смысле – не меньше. Говорят, здесь у вас неплохо.
Она не ответила.
– Теодор, – я протянул руку.
– Елена дин Макабре.
– Так вы из местнорожденных! – Я хлопнул себя по лбу. Действительно, как это сразу не догадался.
– Да. А в вас, Теодор, есть нечто старомодное, – моя новая знакомая понизила голос. В глазах плясали темные искорки. – Что-то от кавалеров на лаковом полу, парапланов и агентов в черных плащах. Вы случайно не секретный агент?
– Что вы! – Я рассмеялся. – Просто страховой инспектор.
– Ага… – Гостья на секунду отвела взгляд, словно бы что-то оценивая. Затем кивнула. – Ну тоже неплохо. Знаете, когда кругом изо дня в день видишь одни и те же лица, поневоле привыкаешь… Начинаешь считать их чем-то постоянным, вроде мебели. Вам знакомо это чувство?
– Честно говоря, нет, – я коснулся печатки, и молния смокинга послушно отошла до половины. – Я приверженец свободных отношений, как и все в Тегеранской юнии. Мою ориентацию можно было бы охарактеризовать как б-прим, хотя, наверное, это все же чистая бета.
Рука устремилась к бокалу, но тот оказался пуст. Серф наполнил стекло темно-вишневым.
– Ну а вы как? Разведены? Или… – Мой взгляд невольно скользнул по черному.
– Замужем. Он небольшой чиновник в департаменте, мы из традиционалистов, – пояснила Елена. – Можно я буду называть вас просто Тео?
– Пожалуйста, – наши глаза встретились. Помада в ультрафиолетовом свете сияла алым. – Если хочешь.
Она молчала. Биосветляки озаряли сумрак крохотными вспышками. Что-то заставляло меня принять эту игру.
– И что дальше?
– Как обычно… Поговорим?
Почему бы и нет.
Похоже, намечалось небольшое садомазо: приятное разнообразие после недели пути. Интересно, о чем пойдет речь? О моих прежних партнерах или о размере? А может…
– Скажи, Тео, а тебе нравится твоя жизнь? – неожиданно спросила Елена.
– Не знаю. Я не задумывался, – вопрос застиг меня врасплох. – У меня хорошая кредитная история, меня ценят. В офисе моя печать дважды висела у входа.
– Я не об этом. Как там у Чжу Ни: «Быть прославляемым в кругу семьи…»?
– Мой ценз еще не вышел. Пока об этом рано говорить. Буду думать, когда придет срок.
– Но ты счастлив?
– Моя жизнь – это польза компании, – я взглянул на циферблат – Хон! Мне пора. – Время пролетело, как один миг. Превозмогая качку, я стал подниматься.
– Это значит – да?
– Это значит завтра.
Паучок под кожей зашевелился, начиная цикл очистки.
– В час, на пересечении сто шестьдесят седьмой и белой, – дин Макабре улыбнулась одними губами. – Не опаздывай.
– Кто теперь возместит мне ущерб? Скажите, кто? – Алерик Фуст еще раз пнул ногой оранжевый цилиндр. – Жэнь та бяо лянь!
Четыре неопарника наполняли воздух легким запахом орхидей. Обломки пятого – вместе с роботом-чистильщиком последней модели – торчали из-под капсулы, и не похоже было, чтобы оставались шансы что-то из них извлечь.
– Хорошо. Давайте вы еще раз объясните мне, что это за штука и откуда она здесь взялась?
– Иих, – господин Фуст вздохнул и заложил руки за подтяжки, – ладно. Вы, наверное, знаете, что культивация растений на планетоидах – очень трудная задача. Почти невыполнимая, сказал бы я. Это делает цветы особенно ценными, ведь они не имеют практической пользы.
Мы, Фусты, уже три поколения занимаемся выращиванием Cattleya labiata. Грунт на Танатос завез мой дед – тогда планета только рассматривалась как перспективная. Шесть тонн, все наше тогдашнее состояние. Семена пришлось брать у Всемирного банка, это было… не очень приятно.