Проводником оказался высокий поджарый мужчина лет сорока, с длинными грязными космами и обгрызенными ногтями, одетый при этом в весьма дорогой костюм. Да и гравер его, стоявший неподалеку, вызывал уважение. Бронированная крошка серебристого цвета с черепом и скрещенными костями, нарисованными на борту. Воздушный пират? Ная усмехнулась и повнимательнее присмотрелась к нему. Кожа с тонкими морщинами, в основном возле глаз. Цепкий взгляд. Ушные раковины в тонких нитях шрамов, какие остаются после операции. Ная видела по телевизору репортаж о модификации слуха, результат выглядел очень похоже. Неудивительно, если он сейчас слышит, как бьется ее сердце. Да, наверное, Лэра действительно понимала ее. Те, у кого в приятелях такие типы, гораздо терпимее относятся к чужим странностям и чужим желаниям.
Мужчина разгреб листья на земле и откинул крышку люка, небольшую, около метра в диаметре. Молча дал Нае включенный разовый фонарик и улыбнулся одними глазами.
Когда она шагнула в люк, не отрывая от него взгляда, он, уже открыто улыбаясь, но все так же молча, закрыл крышку и с тихим скрежетом повернул вентиль снаружи.
Она долго шла по прямому тоннелю. Это была широченная труба, проложенная под горной грядой. Встав на носочки и вытянув руки, Ная едва касалась кончиками ногтей ее свода. В тоннеле стояла абсолютная тишина. Лишь в одном месте она услышала журчание воды. Судя по показаниям карманного навигатора, она находилась в тот момент прямо под рекой.
Через четыре часа она, наконец, добралась до города. Тоннель завершался небольшой комнатой с одной-единственной запертой дверью. Ная подошла к ней, оглянулась на темный провал прохода и три раза постучала. Спустя пару секунд снаружи что-то загрохотало, и дверь со скрипом приоткрылась на несколько сантиметров. В получившуюся щель заглянула перепуганная Лэра.
– Больше не получается, она застряла…
– Что-то мешает?
– Нет, там ничего не лежит, я все от двери убрала.
– Давай вместе.
Минут пять напряженного сопения с двух сторон и даже битье головой об дверь ничего не дали.
– Петли заржавели, наверное.
– Сейчас гляну… Ну да.
Лэра тут же чем-то загремела, а потом, кажется, попыталась выбить дверь. Во всяком случае, через минуту дикого грохота та открылась.
– Ты что, петли выломала?
– Неа, ржавчину сбила там в одном месте.
– Хоть бы никто не услышал. Мы глубоко вообще?
– Да ну ты что, там сейчас такая паника, кому какое дело, что тут грохочет? В крайнем случае, решат, что кто-то гравер ремонтирует. А мы в подвале, минус первый уровень.
В городе и правда никому не было до них дела.
На улицах рядами стояли грузовые граверы, люди перетаскивали в них тюки с вещами и какую-то утварь. Типовая техника и мебель оставались в квартирах – в новых домах будет то же самое, может, даже модели поновее. Везде вроде бы царила суета, но суета какая-то вялая, сонная.
– До вечера будет переправлен весь багаж. В десять часов начнут перевозить людей. Это все время объявляют по громкой связи. Многие уже улетели, те, у кого есть свои граверы. Но в основном люди полетят на пассажирском транспорте. Мы тоже. Нас уже зарегистрировали на двенадцать часов. Про тебя я сообщила. Ты улетела утром встретиться с друзьями, в Арвенде появишься через несколько недель. Твой багаж перевожу я. Так что все в порядке. Главное – не светись первое время, скорее всего, за датчиками движения будут следить.
Весь вечер она провела с сестрой. Они говорили о мелочах, собирали мелкие вещи, которые Лэра не положила в багаж. Лэрин муж постоянно носился туда-сюда, прибегал с улицы, приносил какую-то мелочь, копошился в уже собранных сумках и убегал обратно.
Поздно вечером Ная помогла им вынести на улицу сумки и отдать их грузчику.
– Береги себя.
– Ты тоже.
– Если что – ты знаешь, я буду ждать тебя. Прилетай в Арвенд.
– Хорошо.
Ная улыбнулась и обняла Лэру. Уже глядя, как сестра садится в грязно-сером гравере возле окошка, как рядом устраивается ее муж, Ная подумала, как мало она знает о Лэриной жизни. Она прекрасно знала сестру как человека, была способна предсказать ее поведение в той или иной ситуации, но очень мало могла рассказать о том, чем та занимается днем, как проводит ночи и что за люди ее окружают. Бывает, что ты знаешь все про человека, думаешь, что он прост и понятен, и весь он перед тобой как на ладони, вот ты знаешь, что он делал вчера и чем он занимается в данный момент, а человек вдруг оказывается совершенно непредсказуем. И, наоборот, читаешь кого-то, как раскрытую книгу, регулярно общаешься, вы предельно откровенны друг с другом, доверяете, а как он живет – не знаешь. Наверное, есть какое-то правило равновесия в понимании личной жизни другого человека – либо ты знаешь суть, либо ты вникаешь во внешние проявления.