Разговаривал он медленно и безупречно правильно. Невидимые и неслышимые шестеренки в его голове тщательно подбирали слова. Не знаю, какие тут могли быть конфликты… Директора почти никто не успевал ни увидеть, ни понять. Кофмана – просто понять. В первом случае нужна была нечеловеческая реакция, во втором – нечеловеческая выдержка. Кофман пожал мне руку с твердостью пуховой подушки. К тому моменту, как он умудрился закончить предложение, я благополучно забыл, с чего он его начал.
Последний член команды – Ренат. Человек-гора, по совместительству – сисадмин. Все, что касается технического обеспечения, на нем, и все это работает идеально. Впервые мой компьютер пашет с такой скоростью. Вероятно, каждый жалкий процессор в офисе понимает, что, если он даст сбой – попадет в лапы Рената. Этой информацией владеют и винчестеры, и видеокарты, и распоследний блок питания. Ни одного вируса. Никакого спама. Вероятно, все дело в росте Рената – два метра. Столько же в плечах. И повадки, которые скорее подошли бы вышибале. Я хорошо понимаю нашу технику. Ренат – угроза. Прямая угроза любому, кто окажется в пределах его видимости. По крайней мере, так это выглядит. Голова у Рената переходит в плечи где-то на сантиметр ниже ушей, и есть у меня подозрение, что это у него с самого рождения.
Кроме своих обязанностей сисадмина, Ренат ухаживает за нашим фикусом в девять метров высотой. Это тот случай, когда они смотрятся гармонично. Человек-чудовище рядом с деревом из кошмарного сна.
Присутствие кактуса-переростка чувствуется постоянно. Кажется, будто он всегда двигается. Понимаю, что это не так, но шея уже привычно болит – все время пытаюсь незаметно обернуться и глянуть. Правда, где-то через неделю стало легче. То ли я привык, то ли Бурхаи оставил меня в покое. Хотя есть еще одна версия – устал я. К тому же замучили проблемы со временем. Не то чтобы его не хватало. Просто у времени были свои расклады, а у меня свои.
«Объединенные системы» работали здорово, и никакой сверхъестественной ротации кадров я не заметил. Была команда из четырех учредителей, и весь остальной офис, включая меня. Все ключевые вопросы решала команда. Функции остальных сводились к подготовке полуфабрикатов: анализ, рекомендации, координация. Было одно отличие от тех компаний, где мне довелось работать раньше. Платили вовремя и столько, сколько положено. Первый раз, конечно, ощущаешь какую-то неловкость, но быстро привыкаешь.
Первое заявление об уходе появилось в понедельник. В шесть часов вечера. Я был удивлен. Не тем, что оно появилось, а тем, что вместе с ним не появилось уголовное дело. Понедельник начинался как обычно – трудно. Где-то через час после этого трудного начала Лена, помощница бухгалтера, преодолела входные двери и уже была в нескольких метрах от своего рабочего места на втором этаже. На ее беду в это же время с третьего этажа, этажа команды, спускался директор Георгий Васильевич. Он провернул свою голову слева направо, охватил взглядом весь офис и заметил опоздавшую. Что он сказал, как обычно осталось тайной, но Хана перевела:
– Лена, подойдите, – сказано было холодно и жестко. К тому моменту, как Лена дошла до директора, ноги ее перестали гнуться, а сердце колотилось прямо в голове, запросто добравшись туда из грудной клетки.
Вероятно, это что-то из обычаев тех мест, откуда прибыл директор. Лена еще ждала, что ей скажут, а Георгий Васильевич с Ханой уже взялись за дело.
В «Объединенных системах» – хорошая мебель. Стол, на котором директор с Ханой распяли Лену, ни разу не скрипнул. Лена не кричала – она странно громко охала, пока Георгий Васильевич совершал возвратно-поступательные движения со все нарастающей частотой. Охи кончились громогласным ахом. Директор что-то прокричал, Хана перевела:
– Никто не должен опаздывать. Никогда.
Лена подтвердила сказанное шумным вздохом и через восемь часов заявлением об уходе. Теперь она будет опаздывать по другому адресу.
В среду заявлений было три. Этого можно было ожидать. В конце концов, не каждый согласится работать в компании, в которой директор – насильник. Оказалось, люди хуже, чем принято считать. Акт на столе не прошел незамеченным, но, кажется, только добавил энтузиазма. Впервые на моей памяти, мало того что никто не опоздал – за десять минут до начала рабочего дня все были на местах. Страшно подумать, каких высот могла бы достичь пунктуальность в стране, если бы в каждой фирме боссы проявляли подобную сексуальную активность. Но больше всего меня напугало то, что я – прибыл в офис на полчаса раньше. И проснулся без будильника.